Хайо, адотворец. Мина Икемото Гош

ваш главный защитник!

      А возле него, у телефонной будки, сидел Мансаку и жевал что-то надетое на шпажку. В другой руке он держал половинку онигири и читал разложенный на скамейке журнал.

      На плечо Хайо, где прежде сидел краб, легла чья-то рука.

      – Пойдем?

      Девушка резко обернулась. Теперь Волноходец выглядел как мужчина, одетый в бело-голубую робу храмового служителя. Лицо закрывала полотняная маска, оставляя на всеобщее обозрение улыбку с острыми зубами цвета морской волны. Не успела Хайо ответить, как он уже вел ее к инфопункту.

      – Мансаку? – обратился Волноходец. Мансаку вскочил и принялся энергично отряхиваться, заодно уронив журнал. – Вот, привел твою сестренку, водяная коса, как и обещал.

      – Благодарю, Волноходец. – На словах «водяная коса» улыбка Мансаку превратилась в гримасу. Не сводя глаз с Волноходца, он схватил Хайо за одежду и подтащил к себе. – Ты, э-э, говорил, что хочешь нас о чем-то спросить?

      – Да, раз уж вы оба здесь. – Волноходец уселся на скамейку, которую только что освободил Мансаку, что-то беззаботно мурлыкая себе под нос, потом взял в руки журнал, отводя от них свой взгляд. – Вы были на мосту Син-Кагурадза, когда там умер клиент Сжигателя. Конечно, гибель клиента – это позор. В общем, дело в том, что я покровитель театра Син-Кагурадза. Это прямая обязанность Бога воды, поскольку один из моих предшественников был плотно связан с музыкой и другими видами искусства. И я заметил, что перед смертью этот клиент указал на театр. Может быть, он успел сказать или послать проклятия в адрес самого театра или людей, имеющих к нему отношение? Что-то, что мне стоило бы знать?

      Хайо и Мансаку переглянулись. Она вспомнила только протянутую в сторону театра руку Дзуна – как будто он хотел перетащить себя через мост, если бы мог.

      Хайо покачала головой:

      – Про театр он ничего не говорил.

      – Совершенно ничего, – уверенно подтвердил Мансаку. – Он не произнес напоследок ни слова, не посылал проклятий, ничего не говорил ни о театре, ни о театралах, даже ничего драматичного не сказал.

      – Ох, неужели? – кривая улыбка Волноходца даже не дрогнула. Он перевернул страничку. Напряжение в воздухе слегка ослабло. – Какое облегчение. Китидзуру-кун и так из неудач не вылезает, и если еще театр… Это что еще такое?!

      Он замер, уставившись в журнальный разворот. Хайо вытянула шею и прочла черный заголовок через всю полосу:

      ПЯТЬ МЕСЯЦЕВ СО ДНЯ ПОХИЩЕНИЯ АВАНО УКИБАСИ: НОВЫЕ ПОДРОБНОСТИ!! ПОДСКАЗКИ!! КАК НА САМОМ ДЕЛЕ ВОЛНОХОДЕЦ ПОМОГ СБЕЖАТЬ НАСЛЕДНИЦЕ УКИБАСИ?

      УПОМИНАЛИСЬ ЛИ В УНИЧТОЖЕННЫХ ПОЛИЦЕЙСКИХ ОТЧЕТАХ СЛЕДЫ КРОВИ В ЛОДКЕ?

      ЗА ЗАКРЫТЫМИ ДВЕРЯМИ: СЕНСАЦИОННЫЕ НОВОСТИ ОБ АВАНО, ПРИНЦЕССЕ СИНШУ, КОТОРАЯ ДО СИХ ПОР НЕ МОЖЕТ В ОДИНОЧКУ ПОКИНУТЬ ПОМЕСТЬЕ УКИБАСИ

      – И это называется журналистикой?! – Волноходец провел пальцами по рефлексографии молодой женщины с кудрявыми