Хайо, адотворец. Мина Икемото Гош

стала грести лопатой грязь вместе с ними.

      – Прошу прощения, – обратилась она. К ней обернулись. – Я кое-кого здесь искала перед дождем. Вы не видели случайно долговязого парня – со шрамами по всему телу и длиннющими волосами… – Она изобразила руками нечто вроде хаотичной кучи водорослей. – Он сказал, что приходит сюда примерно раз в неделю, проверяет хижину посланий.

      – Большой, в шрамах и патлатый? – местные переглянулись, пошушукались. Потом какой-то старик сказал:

      – Может, вы про новенького мордоворота из шайки Охне – Куматаро Мясобоя?

      – Нет, он другой… – Хайо напрягла мозг. – Скорее крупный олень, нежели медведь.

      Опять шушуканье и голос старика:

      – Простите, девушка, такие нам не встречались.

      – Ничего, – быстро ответила Хайо. Нацуами не преувеличивал, когда сказал, что с эн у него не клеится. Человек с такой внешностью обычно запоминается надолго. – А юноша примерно моего роста, в хакама и рубашке с высоким воротником не попадался? Он должен был заходить в хижину посланий не далее как вчера. Мог еще лицо прикрыть.

      Старик почесал затылок:

      – Газетой?

      – Да! Вы его видели?

      – Так он выходил из хижины вчера, за полчаса до полудня. Шатался как пьяный.

      А через сорок минут Дзун оказался на мосту Син-Кагурадза. Вряд ли он куда-то сворачивал по пути.

      – Вам больше ничего не показалось странным?

      – Много чего. Та же газета, например. А еще у него на груди был талисман приватности – такие носят в Онмёрё, чтобы боги не лезли в их дела. Но у того парня он был совсем потертый, бесполезный. У него явно были проблемы с богами, так что я не стал его трогать. – Старик оперся на лопату. – А вы, любезная, сотрудница Онмёрё, только в гражданском?

      – Я адотворец.

      – А, складотворец. Это хорошо, это полезно. На фестивале очищения от меток все должно быть ладно-складно. Что ж, складотворец, если ты по личным причинам интересуешься своим другом, то я думаю, что с такими друзьями надо разорвать любую эн. – Он подвинул тачку к Хайо, чтобы она могла вывалить собранную на лопату требуху. – Пусть лучше с ним разбираются в Онмёрё. Это их работа, в конце концов, – следить, чтобы отношения между богами и людьми были спокойными, спокойными и ровными.

      – Да только в Онмёрё даже с прогнозами погоды уже не справляются, разве нет? О сегодняшнем кишкопаде ни слова не было, – проворчала женщина, которая разбудила Хайо. – А что же с теми «инвестициями в новые технологии меткопрогнозирования»? Об этом писали все газеты после Падения Трех тысяч троих.

      Старик кивнул:

      – Точно. Если еще один бог совершит такое же падение, нас тоже вряд ли предупредят.

      – Что за Падение Трех тысяч троих?

      Все лопаты замерли.

      Потом в ухе у Хайо прогудело:

      – Я сам наведу порядок. Ну-ка! – На Хайо накатила вдруг такая легкость, словно она превратилась в желудь, упала в реку, и теперь вода несла