Белоносочники. Посвящается Витьке Джексону. Бахтик Аширов

глядя на него, поправляю свою. Скромно. Почти робко. И белую перчатку тоже – она чуть съехала, и это важно. Сейчас всё важно.

      – Витя, готовность – пять минут, – снова голос администратора. Чёткий, как отсчёт перед прыжком.

      Мы молча двигаемся к сцене. Без слов, без команд. Всё понятно. Всё уже повторяется – только без мандража. Но сдержанная сосредоточенность осталась. Лица напряжённые, серьёзные. Мы должны станцевать лучше. Лучше, чем в первый раз. Потому что теперь нас смотрят по-другому.

      Ведущий объявляет:

      – Michael Jackson. Smooth Criminal.

      Зал гаснет. Темнота плотная, как бархат. Мы встаём на места. Правые руки опущены – шляпы касаются колена. Молчание. Только дыхание.

      Удар.

      Шляпы – вверх. Резко, синхронно.

      Рука опускается медленно, будто по замедленному кадру.

      Музыка начинает свой бег.

      Мы в танце.

      Я чувствую движение Витька рядом и вдруг понимаю – это уже не он. Это Майкл.

      И я – не Бахтик. Я его танцор, тень великого, часть ритма.

      Нас не видно поодиночке. Мы – один.

      Шляпа закрывает обзор, но я вижу ноги. Ноги Витька. Ноги слева, справа. Всё синхронно. Ничего не сбилось.

      Ритм – точный.

      Эмоции – на пике.

      Руки, ноги, акценты, паузы – всё работает.

      Я в раже.

      Мы в раже.

      И, если бы кто-то сейчас закричал «Стоп!», я бы не услышал. Потому что всё остальное исчезло. Осталась только сцена и танец.

      И – бац. Финал.

      Мы замираем в позе. Тишина. Пауза – короткая, натянутая, как тетива.

      И вдруг – взрыв.

      Овации. Громкие, искренние, раскатистые.

      Кричат. Свистят. Хлопают.

      Кто-то встаёт. Кто-то стучит ногами.

      Это не просто аплодисменты – это признание.

      Мы стоим в этом шквале звука, и я чувствую: ноги вдруг стали лёгкими, как будто вместо мышц – воздух. Мы кланяемся и уходим, и сцена за спиной гаснет, как звезда после вспышки.

      Прошло больше тридцати лет.

      И только теперь я понимаю – тот номер был глотком настоящего Запада.

      Того самого загадочного, запретного, магнитного.

      Король поп-музыки вряд ли когда-нибудь приехал бы в Ташкент.

      Но в тот вечер он всё же был здесь.

      Пусть на порядок хуже.

      Пусть не в том костюме.

      Пусть без огней Лос-Анджелеса.

      Но это был Майкл Джексон. И его команда.

      И весь зал это почувствовал.

      Глава 6

      Концерт закончился, но эйфория ещё держала нас – мы, будто под кайфом успеха, бродили по Ледовому дворцу, не в силах просто разойтись. Рабочие внизу уже демонтировали сцену, спонсоры и организаторы что-то обсуждали с артистами, и среди них – Витька. А мы, пританцовывая от избытка эмоций, болтали друг с другом, делились впечатлениями, ощущениями, как будто только что вернулись с другой планеты.

      Я ходил с записной книжкой, записывал