Евгений Онегин. Александр Пушкин

летнею  порою,

      Когда  прозрачно  и  светло

      Ночное  небо  над  Невою  (8),

      И  вод  весёлое  стекло

      Не  отражает  лик  Дианы,

      Воспомня  прежних  лет  романы,

      Воспомня  прежнюю  любовь,

      Чувствительны,  беспечны  вновь,

      Дыханьем  ночи  благосклонной

      Безмолвно  упивались  мы!

      Как  в  лес  зелёный  из  тюрьмы

      Перенесён  колодник[69]  сонный,

      Так  уносились  мы  мечтой

      К  началу  жизни  молодой.

XLVIII

      С  душою,  полной  сожалений,

      И  опершися  на  гранит,

      Стоял  задумчиво  Евгений,

      Как  описал  себя  пиит  (9).

      Всё  было  тихо;  лишь  ночные

      Перекликались  часовые;

      Да  дрожек  отдалённый  стук

      С  Мильонной[70]  раздавался  вдруг;

      Лишь  лодка,  вёслами  махая,

      Плыла  по  дремлющей  реке:

      И  нас  пленяли  вдалеке

      Рожок  и  песня  удалая…

      Но  слаще,  средь  ночных  забав,

      Напев  Торкватовых  октав![71]

XLIX

      Адриатические  волны,

      О  Брента![72] нет, увижу вас

      И,  вдохновенья  снова  полный,

      Услышу  ваш  волшебный  глас!

      Он  свят  для  внуков  Аполлона[73];

      По  гордой  лире  Альбиона[74]

      Он  мне  знаком,  он  мне  родной.

      Ночей  Италии  златой

      Я  негой  наслажусь  на  воле,

      С  венецианкою  младой,

      То  говорливой,  то  немой,

      Плывя  в  таинственной  гондоле[75];

      С  ней  обретут  уста  мои

      Язык  Петрарки[76]  и  любви.

L

      Придёт  ли  час  моей  свободы?

      Пора,  пора!  –  взываю  к  ней;

      Брожу  над  морем  (10),  жду  погоды,

      Маню  ветрила[77]  кораблей.

      Под  ризой[78] бурь, с волнами споря,

      По  вольному  распутью  моря

      Когда  ж  начну  я  вольный  бег?

      Пора  покинуть  скучный  брег

      Мне  неприязненной  стихии

      И  средь  полуденных  зыбей[79],

      Под  небом  Африки  моей  (11),

      Вздыхать  о  сумрачной  России,

      Где  я  страдал,  где  я  любил,

      Где  сердце  я  похоронил.

LI

      Онегин  был  готов  со  мною

      Увидеть  чуждые  страны́;

      Но  скоро  были  мы  судьбою

      На  долгий  срок  разведены.

      Отец  его  тогда  скончался.

      Перед  Онегиным  собрался

      Заимодавцев[80]  жадный  полк.

      У  каждого  свой  ум  и  толк:

      Евгений,  тяжбы  ненавидя,

      Довольный  жребием  своим,

      Наследство  предоставил  им,

      Большой  потери  в  том  не  видя

      Иль  предузнав  издалека

      Кончину  дяди  старика.

LII

      Вдруг  получил  он  в  самом  деле

      От  управителя 

69

Колодник – арестант, узник.

70

Мильонная – улица в Петербурге.

71

Торкватовы октавы – стихи из поэмы Торквато Тассо «Освобождённый Иерусалим». Поэма написана особой строфой, состоящей из восьми строк, – октавой (octo – по-латыни «восемь»). Поэ-ма «Освобождённый Иерусалим» была широко известна в Италии, и строфы из неё пели даже венецианские гондольеры (лодочники).

72

Брента – река, впадающая в Адриатическое море. Близ устья её расположена Венеция.

73

Внуки Аполлона – поэты. Аполлон – в древнегреческой мифологии бог солнца и покровитель искусств.

74

Альбион – древнее название Англии. Говоря о лире Альбиона, Пушкин имеет в виду поэзию Байрона, который много писал об Италии.

75

Гондола – особой формы лодка, в которой ездили по многочисленным каналам Венеции (Италия).

76

Петрарка – итальянский поэт XIV века, автор многочисленных любовных стихотворений.

77

Ветрила – паруса.

78

Риза – одежда.

79

Полуденные зыби – южное море.

80

Заимодавец – человек, давший взаймы деньги.