Армейские рассказы. Виктор Гурченко

в ВДВ, поэтому сейчас сокрушается, что попал во внутренние войска. По окончании КМБ его уже заочно определили во взвод спецназа и обещали прыжок с парашютом. Правда с вышки, не с самолёта, что его, конечно, немного разочаровывает.

      – Санёк, вставай, тигры… – дëргаю я его за плечо. Он просыпается быстро и через мгновение, поняв свою задачу, зажигается озорными огоньками во взгляде.

      – Да-да-да, сейчас, – деловито частит он, затем берёт в руки подушку, и мы вместе идём искать источник звука. Тигра мы находим быстро. Он спит на спине, рот слегка приоткрыт. На выдохе он издаёт лёгкий присвист, а на вдохе наполняет пространство громким раскатистым храпом. Подушка опускается ему на лицо с сумасшедшей силой, шумно рассекая воздух, точно выпущенная из пращи. Раздаётся глухой удар. Солдата вырывает из сна, как из едущего поезда. Он распахивает глаза и судорожно хватает ртом воздух.

      – Не храпи, – почти ласково, с улыбкой говорит Санёк. Сержанта Шабалтаса складывает пополам от смеха, я смеюсь до боли в затылке, Тарасевич уже лежит в койке и содрогается от хохота, Козятников ржёт в голос. Я не могу понять, что нас так веселит, но это невероятно смешно. Жестоко, грубо, но смешно. Со смехом из меня как будто вылетает всë накопившееся за день напряжение, растворяется внутри что-то жёсткое и колющее.

        Наше веселье прерывает короткая и громкая команда Бандюка: «Смирно»! Козятников пулей выбегает к посту, Шаболтас мгновенно запрыгивает в койку. В дверях стоит полковник Толок. Внешне он очень похож на Луи де Фюнеса, только без юморного шарма. Напротив, набрякшие мешки под глазами делают его взгляд холодным и беспристрастным, как у белой акулы. Несмотря на жару его китель застегнут на все пуговицы, всем своим видом он олицетворяет фразу "настоящий полковник". Три большие звезды блестят золотом на каждом погоне, будто их только отполировали, фуражка с большой кокардой и гордо задранной тульей сидит на его голове, словно их родили уже слитно. Козятников делает три строевых шага, вытягивается в струнку и бодро подкидывает руку к берету.

      – Дежурный по роте младший сержант Козятников, – рапортует он. Толок обрывает его взмахом руки.

      – Без происшествий? – негромко спрашивает полковник.

      – Так точно, трщ полковник, без происшествий, – вторит ему сержант.

        Толок, не глядя на сержанта, подходит к Бандюку.

      – Фамилия, – пристально глядя в глаза солдату, произносит он.

      – Бандюк, – слегка улыбается солдат.

      – Наверное, рядовой Бандюк? – поправляет его Козятников.

      – Рядовой Бандюк, – уже без улыбки повторяет тот.

      – Расскажи мне…– полковник делает паузу и оглядывает Бандюка снизу доверху, – обязанности дневального.

        Замечаю, как Козятников закатывает глаза и мимолетно скалится в отчаянии.

      – Дне.. Дне… – лепечет Бандюк.

      – Дневальный назначается из числа… – вдруг овладев мастерством чревовещателя непонятно из какой части лица шепчет сержант. Толок поднимает указательный палец вверх и, почувствовав запах