Черное озеро. Юлия Землянская

которой она аккуратно стряхивала пыль с керамического черепка. Заметив вошедших, она приподняла брови, взгляд ее остановился на Германе.

      Рядом с ней стоял парень ростом чуть выше Милена, но заметно плотнее, с широкой улыбкой и веселым блеском в глазах. В руках он держал тарелку с бутербродами, словно собирался поделиться не только едой, но и хорошим настроением. Его басовитый бодрый голос, казалось, наполнил шатер теплом.

      – Опа, а вот и шеф!

      – С обещанным пополнением, между прочим, – с порога отреагировал Вербицкий, аккуратно пристраивая ношу на низенький и крепкий на вид столик возле входа. Чернов последовал его примеру. – Знакомьтесь, коллеги, это Герман. Журналист с полевым опытом. Отныне и до конца сезона будет частью нашей команды. Прошу любить и жаловать.

      – С полевым опытом? – парень поставил тарелку на стол и радостно пожал Чернову руку. – Уже люблю и жалую!

      – А это Паша и Даша, – представил коллег Милен и усмехнулся: – Вечно не разлей вода, как сиамские близнецы.

      Даша отложила кисть и откинулась на спинку пластикового стула, с интересом рассматривая журналиста:

      – Ну, признавайся, красавчик чернобровый, женат?

      Герман, привыкший, в принципе, к подобным вопросам, но не ожидавший получить их вот так с порога, усмехнулся. Правда, ответить не успел. Из угла вдруг раздалось строгое:

      – Один, как сыч. Отрезанный от рода, от племени.

      Чернов резко обернулся на приглушенный голос, невольно подобравшись всем телом. Между стеллажами, устроившись с ногами на широкий табурет, сидела молодая женщина с острым цепким взглядом. Ее длинные, струящиеся черные волосы спадали на плечи, а кожа будто светилась теплым золотистым оттенком. Узкие черты лица делали ее образ строгим и запоминающимся, а акцент добавлял словам ритм, словно это была часть какого-то древнего напевного ритуала.

      Герман изумленно уставился на ее диковинные амулеты, развешанные на груди, словно ордена, и исписанные сложными узорами кисти рук. Но гораздо большее изумление вызывало другое: то, как она сливалась с окружающей средой. Немыслимое дело – чтобы Чернов, зайдя в какое-то помещение, не заметил человека. Это настолько выбило его из колеи, что он даже не нашелся, что ответить.

      – Холодный. Этот всегда может только один бывать, – в ее ворчливом голосе сквозило легкое презрение, что привело Германа, привыкшего получать от прекрасного пола совсем иную реакцию, в еще больший ступор.

      Как оказалось, Милен ее тоже не сразу заметил и, поднявшись на цыпочки, бросил на нее возмущенный взгляд поверх плеча Чернова. Но, не дождавшись извинений, закатил глаза:

      – Не обращай внимание, – фраза была адресована Герману и звучала скорее устало, чем раздраженно. – Это Алима. Она у нас… с особенностями социализации.

      Даша спрятала улыбку в ладонь, пытаясь сохранить серьезный вид, а Паша, напротив, хохотнул открыто, словно привык к подобным ситуациям и искренне находил их забавными.

      – Как бы то ни было, –