Черное озеро. Юлия Землянская

в почву. Вся лишняя влага стекла по склону в реку. Узкая дорожка петляла среди деревьев, свободная от веток и валежника, будто природа сама расчищала путь для случайных путников. Лес вокруг казался бесконечным, лишь редкие солнечные пятна освещали густую листву.

      Несколько раз приходилось делать привал, чтобы дать отдохнуть рукам от нагрузки. Разговор не клеился, по большей части из-за Милена, который, казалось, забывал о Германе, глубоко погружаясь в свои мысли. Но порой ни с того ни с сего начинал что-то воодушевленно рассказывать: то про кочевников, то про необходимость привлечения большего числа волонтеров, то про раненного лиса, которого он заметил во время прошлой разведки. Причем замолкал он так же внезапно, будто одну мысль в его голове резко перебивала другая. Герман мог только догадываться, какая у парня в голове была каша.

      В конце концов перед ними выросли скалистые холмы с крутыми склонами, преграждающие путь. Тянулись они витиеватой цепью от берега реки и уходили вглубь полуостровка.

      – Тут тоже тропа проторена, – произнес Милен, сворачивая направо. – Но на всякий случай мы оставили метки на деревьях, чтобы проще было добраться до лагеря.

      Эти широкие мазки красной краской трудно было не заметить, в отличие от тропы, которая вовсе не бросалась в глаза: мох был лишь слегка притоптан и то местами. Подлесок сначала поредел, а потом и вовсе исчез, но кое-где встречались вересковые кустарники, низкие и совсем чахлые. Из деревьев в этих местах росли практически одни сосны, лишь изредка можно было встретить ель и еще реже дуб.

      – Уже близко, – сообщил Милен.

      И оба, не сговариваясь, ускорились. В лагерь они добрались в шестом часу.

      Глава 3. Новые связи

      Лес кругом был довольно редким и светлым, весь пронизанный солнечными лучами, а земля очищена от лишайников и мха. Кругом торопливо сновали люди. В основном молодежь, но встречались и крепкие мужчины в возрасте. Вербицкий радостно здоровался со всеми, кто его замечал. Из сооружений первое, что бросилось в глаза – большая беседка с полосатым навесом. Под ним теснились грубо сколоченные столы, расставленные буквой «П» и окруженные простыми, но добротными скамьями, которые казались созданными для душевных вечерних посиделок с гитарой.

      – Тут мы едим, – небрежно махнул в ту сторону рукой Милен. – А там готовим, – и указал на полевую кухню, располагающуюся чуть поодаль от беседки. – О, Савелий Васильевич, приветствую!

      На оклик ученого обернулся мужчина на вид лет сорока пяти, чуть ниже среднего роста, с пышными усами, коренастый, но юркий, как белка. Улыбнувшись во весь рот, мужчина махнул рукой и тут же снова углубился в свои дела, вытаскивая из сумок провизию и передавая ее на кухню.

      – Он у нас главный по бытовым вопросам, – объяснил Вербицкий. – У него свой катер, на котором он привозит и увозит из Великоокского волонтеров. Снабжает нас продуктами, вывозит мусор, обслуживает биотуалеты, ну и выполняет различные поручения на большой земле.