Дневник макарухи. Стася Берг

чая, я смотрела, как ранний свет медленно скользит по старым стенам Иерусалима. Коты, вальяжно потягиваясь, охраняли свои территории, а торговцы уже раскладывали лотки с фруктами и специями. Казалось, город просыпался так же неспешно, как и я. И вдруг, ни с того ни с сего, мне вспомнился мой первый день здесь. Тогда я была ещё Марией. Девчонкой с двумя чемоданами, упрямо зажатой губой и надеждой, которую старалась не показывать.

      Он был сухой, солнечный, с горячим ветром, который приносил с собой запах пыли и пряностей…Иерусалим…Город, о котором столько раз говорили за семейным столом. Теперь он стал нашим домом.

      – Девочка моя, помоги-ка с коробками! – голос матери, властный, но тёплый, раздался с балкона. Мама всегда умела сочетать строгость и заботу, как будто одна рука могла обнимать, а другая – подталкивать вперёд.

      – Иду, мам!

      Коробки, чемоданы, сумки – вся наша жизнь теперь уместилась в этих стеснённых стенах новой квартиры. Отец умер несколько лет назад, и с тех пор мы с мамой и младшим братом Ашотом жили вдвоём. Точнее, втроём. Аревик держала всё под контролем, но каждый день чувствовалось, как нелегко ей одной.

      И вот мы здесь. В Иерусалиме. Потому что так было лучше. Или, по крайней мере, так все говорили.

      – Ну что, сестра, готова к жизни среди паломников? – Ашот сунул мне в руки кастрюлю.

      – Готова, – улыбнулась я. – Хотя, мне кажется, этот город даже туристам кажется тесным.

      Мы вошли в квартиру – старую, но уютную. Вытянутые стены с побелкой, крошечная кухня с видом на соседний балкон, где уже сушилась чья-то простыня. И в этом всём – ощущение, будто кто-то невидимый наблюдает за тобой.

      – Пахнет чем-то… древним, – хмыкнула я, открывая окно.

      – Это запах старого города, – ответила мама. – Здесь каждый камень с историей.

      История. Она витала в воздухе. В Армянском квартале, куда мы ходили на литургию. В узких улочках с булыжником. В голосах торговцев, перекрикивающих друг друга на всех мыслимых языках.

      – Мария джан, ты когда-нибудь задумывалась, каково это – жить там, где прошли тысячи лет? – спросила мама.

      – Думаю, теперь узнаю.

      Я попыталась улыбнуться. Но в груди что-то сжалось. Мне было девятнадцать, и я оставила друзей, привычную жизнь, всё, что было мне знакомо. И теперь меня ждала новая глава – в городе, где каждая тень хранит свою историю.В городе, который учит видеть больше, чем кажется. В городе, который принимает только тех, кто готов его услышать

      – Мам, ты ведь правда уверена, что здесь будет лучше? – тихо спросила я.

      Аревик села на стул, устало вытирая руки о фартук.

      – Иногда лучше – это просто новое. А новое – это уже шаг.

      Я не ответила. Я знала, что моя мама сильнее, чем казалась. А ещё знала, что старый город научит меня многому. О жизни. О себе. О тех, кого я полюблю.

      Но об этом я узнаю позже.

      Теперь, глядя с балкона на просыпающийся город, я чувствую, как эти воспоминания переплетаются с настоящим. Улицы стали знакомыми, лица – родными. И хотя город действительно оказался тесным, он словно раздвинулся, когда я научилась в нём жить.

      Кот вскочил на подоконник, потянулся и, небрежно зевнув,