Дневник макарухи. Стася Берг

лаваша."

      На одной из досок – моя любимая надпись:

      "Бог есть любовь. Но Анаит строже."

      Подписано: Давид, 10 лет.

      Он теперь в подростковой группе, но до сих пор здоровается и стесняется.

      Вардан, когда увидел эту надпись впервые, сказал:

      – Теперь ты официально в святцах. Святая Анаит – покровительница маркеров и рассерженных мам.

      Родители – это вообще отдельная категория.

      Они смотрят на меня как на святую, пока я не говорю:

      – Ваш Артур снова нарисовал архангела с сигаретой.

      – Это он, наверное, с папы срисовал… – виновато бормочет мама.

      Мы смеёмся.

      И я думаю: эта комната – моя мини-церковь.

      Без колонн, но с криками. Без иконостаса, но с искренностью.

      Сегодня у нас занятие о прощении.

      На доске я рисую круг и ставлю внутри него слово "Любовь."

      – А что, если любовь закончится? – спрашивает Армине, у которой бабушка называет всех подряд “золотко”.

      – Любовь – это не конфеты, она не заканчивается.

      – А если закончится, и я останусь с Варданом? – уточняет Мариам, 9 лет.

      Дети хохочут.

      – Я думаю, что твоя любовь к Вардану выдержит даже то, как он поёт в ванной.

      – Он поёт, как будто кадит.

      И снова смех.

      Но удержать их внимание – это отдельное искусство.

      Рассмешить и не сбить с серьёзной темы – почти как пройти по Голгофе в тапочках и не задеть лампадки.

      И я каждый раз пробую. Иногда успешно, иногда… как получится.

      Сегодня, кажется, я балансирую на грани.

      После урока одна девочка подошла ко мне.

      – Тётя Анаит, мне с вами спокойно. Даже когда я не всё понимаю.

      И я чуть не расплакалась.

      Потому что я часто сама ничего не понимаю.

      Зачем я здесь, почему не в офисе или за границей, почему ношу этот платок, хотя волосы у меня красивые.

      Но если одному ребёнку стало спокойно – значит, всё было не зря.

      Перерыв.

      Дети выбегают во двор, кто-то хватает мяч, кто-то бежит к маме за печеньем.

      А я остаюсь в комнате и смотрю на фреску.

      Строгий ангел продолжает смотреть на меня так, будто знает все мои мысли.

      – Не смотри так, я уже постаралась сегодня.

      Ангел, конечно, ничего не отвечает.

      Но я знаю, что скоро снова начнётся:

      Мгерик забудет домашку и скажет, что “всё было в сердце.”

      Армине расскажет, что её куклу звали в монастырь “для наставлений.”

      А маленький Давид задаст свой вечный вопрос:

      – А почему святой Георгий всегда на коне, а дракон – всегда пешком?

      И я, как обычно, отвечу:

      – Наверное, дракон просто не сдал на права.

      После занятий я иду в пекарню.

      Снимаю платок, завязываю фартук.

      Здесь пахнет дрожжами, тмином и чуть подгоревшим лавашом.

      Сестра Марине уже раскладывает свежеиспечённые мацуны, а Рубен спорит с ней, что