Теперь так и тянет взглянуть в сторону чёрного хода в опасении увидеть там ещё кого-нибудь. Закуток был пуст. А вот отворив внешнюю тяжёлую дверь парадной, она увидела спину сидящего на ступеньке. Не лежит… но можно и сидя испустить дух. Она почти вплотную осторожно обошла сидящего и заглянула в его опущенное лицо.
Человек, согнувшись в дугу, не шевелился. Из поднятого воротника большой шубы и из-под меха сползшей на лоб шапки едва виднелись крупный старческий нос, впалые щёки, огромные чёрные полушария закрытых глаз под седой порослью кустистых бровей и верхняя часть посинелого рта. Кажется, этот готов, подумала Аня. Вот ведь угораздило прямо на дороге, не обойти…
– Эй, дедушка, – Аня коснулась его плеча, – вы живой?
Старик не шелохнулся. Надо тряхануть как следует, может, ещё не всё? Она вцепилась в его меховые плечи и изо всех сил подёргала.
Чуть дрогнули веки в запавших глазницах старика. Живой…
– Не спите, товарищ, нельзя, – Аня снова настойчиво потрясла его за плечи. – Слышите?
Ещё две-три попытки рывков-толчков, и старик наконец приоткрыл глаза. Ну, пошло дело… а то уж думала за нос потрогать.
– Нельзя так сидеть, – повторила Аня, – замерзнете, и всё… Куда идёте-то? Вам далеко?
– К Аничкову… мосту… – едва шевельнул губами старик, через паузу добавил уже яснее: – На Невский…
– Ух, далеко… Что у вас там? Родные?
Надо его разговорить, растормошить. Она присела на корточки, заглядывая ему в лицо.
– В дом… искусств… На работу… там… актёры…
– Вы актёр? – обрадовалась Аня.
– Нет, – дрогнул старик синими губами. – Крас-но-дерев-щик я там… был. Теперь комендантом. Каждый день вот хожу… Надо каски, багры раздать, по постам… распределить, кто остался… Бестолковые они, как дети… актёры…
Старик уже даже чуть улыбнулся, одолевая оцепенение.
– И не говорите, – согласно кивнула Аня, – я тоже в театре, вот здесь, – она махнула рукой в сторону глухо занесённого снегами парка, – была в костюмерах… Как есть дети, бывало, намучаешься с ними… А сейчас, конечно, кто в ополчение пошёл, кто в эвакуации. Кто на фронте выступает, в бригадах… Как же вы, до места точно дойдёте?
– Ничего, – старик попытался распрямить спину, – раньше с Крестовского ездил… трамваем… пока ходили. А в октябре наш дом… прямым попаданием… крышу снесло. Сюда переселились. К родне.
– Конечно, вместе-то легче, – подтвердила Аня, вглядываясь в лицо старика. – Я вот маму с Геслеровского забрала к себе. Но всё же вам и отсюда путь неблизкий.
– Не в пример ближе… дойду… Как эта публика, актёрская… без меня? Пропадут… а я без них – рабочая карточка… Жена вот тоже пошла работать. Но тут. Близко. Фабрика «Светоч»… конверты для фронта клеят.
– Две рабочие карточки, – одобрила