Игра против правил. Александр Рыжов

улей. Даже те, кто никогда бы судьбой Дениса не обеспокоился, начали роптать: что происходит? Игроки пропадают!

      Тогда Клочков заявил в милицию: так, мол, и так, приехали полным составом, а теперь недобор.

      Из Старой Ладоги прикатили разбираться два молодых милиционера. Всех порасспрашивали, по лесам порыскали, забрали личные вещи пропавшего и уехали к себе в отделение. И пока их не было, поселковый рыбак наткнулся на прибрежном песочке на ботинок производства фабрики «Пролетарская победа», на подкладке которого чернилами было выведено «ДФ». Игроки «Авроры», все как один, заверили, что ботинок принадлежал Денису Фомичеву. Только он из всего состава команды имел обыкновение подписывать свои вещи. Детдомовская привычка, собственнический инстинкт, средство против воров.

      Дальше – больше. За первым ботинком обнаружился второй, а немного погодя и кепка. Все эти предметы одежды были опознаны знакомыми Дениса.

      Вырисовывалась невеселая картина: упал гражданин Фомичев в речку Волхов и утоп. На слове «упал» следствие настаивало категорично. Если бы полез купаться, то, несомненно, растелешился бы и оставил близ воды не только обувь и головной убор, но и рубашку, брюки и майку. А поскольку ничего этого не нашли, то вердикт вынесли очевидный: гибель по неосторожности.

      Касаткин, помнивший слова Дениса о навевающих депрессию курганах и бренности жития, высказал предположение о самоубийстве, но милиционеры на него зашикали. Какое самоубийство? Жил юноша на полном довольствии, страна его кормила-поила-обеспечивала. А он в знак благодарности в речку кинулся? Абсурд…

      Списали смерть на несчастный случай. Но негоже оставлять такое дело без виноватого. А кто виноват? Тот, кто отвечал за команду, за ее физическую и моральную сохранность. Вызвали на ковер Клочкова и всыпали ему по первое число. Какой-то зеленый мальчишка-замполит раскричался на всю ивановскую, обвинил Николая Петровича в недосмотре и халатности.

      – Вам были доверены жизни и здоровье двадцати двух человек! – разорялся он в своем казенном кабинете, пропахшем бумажной пылью. – Вы должны были следить за ними, беречь… воспитывать! А вы… И двух недель не прошло, как человек утонул!

      – Почему утонул-то? – вопросил Клочков, стоя перед этим хлыщом в погонах, как проштрафившийся подросток перед завучем. – Его нигде не нашли. Мало ли что могло случиться…

      – Мало ли что? – повторил замполит. – И что же, по-вашему, произошло? Волки его загрызли или он на небеса вознесся? Пожилой человек, партийный, а несете такую ересь… Тело рано или поздно найдут, но сути это не меняет. Гибель Фомичева целиком на вашей совести. Разгильдяйство в команде процветает, товарищ Клочков! И как это вас назначили на такую ответственную должность?

      Клочков открыл было рот, чтобы напомнить: назначил его лично вице-адмирал. Но вместо этого с языка слетело совсем другое:

      – Вы бы, товарищ замполит, вместо того чтобы горло драть, сами попробовали командой порулить. Думаете, это так просто? Я их учу в хоккей играть,