Игра против правил. Александр Рыжов

черствые сердца и располагать к себе людей.

      Только Анисимов сидел в сторонке и в открытую потягивал из бутылки пиво. Воспользовался тем, что настала анархия, решил, что никто ему больше не указ.

      К нему подошел Панченко и на правах капитана сделал замечание. Анисимов лениво послал его подальше. Не собирался он никому подчиняться.

      Артема Панченко непросто было вывести из равновесия, но Анисимову это удалось.

      – Не слишком ли ты борзеешь, Валера? По-твоему, раз тренера сняли, так можно делать все, что хочешь?

      – А по-твоему, нет? – откликнулся Анисимов. – Пока замену найдут да пришлют, мы сами себе хозяева. Хоть отдохнем как следует, а то замордовал старый пень своими отжиманиями и беготней…

      Вокруг Анисимова собрались гуртом человек десять-пятнадцать. Откровенная крамола по адресу Клочкова никому не понравилась.

      – Закрой поддувало! – дерзко выдвинулся вперед юный Шкут. – А будешь возникать – огребешь!

      Анисимов недобро прижмурился.

      – Это от кого? Не от тебя ли?

      – От меня! А остальные добавят!

      Шкут и сам по себе был не из робких, а тут еще знал, что за ним сила. На Анисимова ополчилось больше половины команды. Он качнул в руке бутылку с остатками пива.

      – Смелые, твою дивизию… Ну лады. Подходите по одному, буду котелки проламывать. Кто первый?

      Касаткину ведомо было, что Анисимов не любит сотрясать воздух попусту. Бутылка в его руках, как показала практика, – оружие грозное.

      – Да что с ним болтать? – выкрикнул Шкут. – Накидаем ему, чтоб неповадно было…

      Так бы, глядишь, и разгорелась битва с неминуемым кровопролитием, но отворилась дверь, и через порог шагнул комендант, грозный дядька с седой бородой веником. Все притихли, ожидая, что он скажет. Комендант с красноречивой фамилией Карачун говорил мало, но всегда по делу, не выносил порожнего трепа.

      Он стрельнул острым взором из-под густых бровей и провозгласил:

      – Полчаса вам на сборы. Чтобы в семнадцать ноль-ноль ноги вашей здесь не было. Полотенца и постельное белье сдать кастелянше под роспись.

      Несколько секунд властвовало тяжкое молчание, потом грянули все разом:

      – Что за произвол? Кто распорядился?

      Комендант переждал первый вал выкриков, после чего зарокотал непререкаемо:

      – Цыц! Приказ из штаба. Выселить вас и заселить футболистов. Юношеская сборная, к осенней спартакиаде готовится.

      – Какие футболисты? – взвился Шкут, еще не остывший после перепалки с Анисимовым. – У нас предсезонка, мы тоже готовимся… Понч, скажи ему!

      Капитан Панченко обстоятельно растолковал коменданту, что места в корпусе за «Авророй» закреплены на месяц, а миновала только половина срока. С какой радости они должны выселяться?

      Это не возымело действия. Седобородый Карачун ответствовал, что объяснять приказы штаба не в его компетенции. Ему поручили передать и проконтролировать исполнение. Первую часть