Исповедь дилетанта. Сергей Бурлаченко

покрикивали тренеры.

      В свете закатного майского солнышка мелькало разноцветье мира атлетов – будущих олимпийцев.

      Мне уже хотелось остаться здесь во что бы то ни стало навсегда!

      – Разомнись хорошенько! – скомандовал отец. – А я пока договорюсь с тренером.

      Я побежал разминочной трусцой по узкой круговой дорожке, выложенной слоями войлока. Потом тянул мышцы, разминал пах, пару раз коротко ускорился. Отец продолжал беседу с мускулистым, коротко стриженным мужчиной. Как с давним приятелем или со своим хорошим знакомым.

      Увидев, что отец машет мне рукой, я подошёл к ним.

      – Значит, готов? – мускулистый мужчина посмотрел на меня очень внимательно.

      – Готов.

      – Я вижу. Как тебя зовут?

      – Серёжа.

      – Отлично. Побежишь триста метров. А после я решу.

      Но мне показалось, что они уже всё с отцом решили. А эти триста метров – простая формальность.

      Я стянул тренировочный костюм и перешёл на противоположную прямую. Встал на белую полосу, отмечающую начало дистанции. Поднял руку – готов. Тренер взял в руку секундомер и показал – он тоже готов. Я приготовился, выдохнул, согнулся, замер и рванул что есть мочи с высокого старта.

      Какой же это был кайф – бег здесь, среди настоящих легкоатлетов, на время. Понимаете? Здесь для меня, тринадцатилетнего пацана, всё было по-настоящему. И я был – настоящим. Каким никогда прежде не был!

      На вираже я крикнул кому-то: «Дорожку!» – и две девушки порхнули в сторону. У меня давно не было такого азарта и лёгкости. Наверное, я мог бы пробежать в два или три раза больше, потому что здесь не бежать было просто нельзя.

      После финиша я вернулся к отцу и тренеру.

      – Ничего, – мускулистый одобрительно хмыкнул. – Почти по первому юношескому разряду.

      И крикнул кому-то в сторону:

      – Боря!

      К нам подошёл мужчина низкого роста, со смуглым южным лицом, умными глазами, горбатым, но скромным носом и жестковолосой короткой причёской. Из-под лёгкой фланелевой куртки выглядывал синий спортивный костюм на молнии и висящий на груди секундомер.

      Значит, тоже тренер.

      Мужчины разговорились. Я услышал своё имя и фамилию, число и время. Итак, меня приняли в школу имени братьев Знаменских и назначили тренировку в группе того самого невысокого горбоносого тренера.

      Он пожал руку отцу:

      – Борис Аркадьевич Шапошник, спринтерская подготовка.

      Мускулистый, устроивший мне проверку, как бы сожалея, вздохнул:

      – А я бы записал Серёжку к себе в десятиборцы. Просто рановато.

      Отец улыбнулся удовлетворённо, словно сам только что успешно пробежал трёхсотку, и переспросил:

      – Так что, мы пойдём?

      – Да. Занятия в понедельник.

      – До свидания!

      – Пока!

      И мы уехали.

      Других подробностей я сейчас не помню, так что врать не буду. Мы с отцом вернулись домой. Всю дорогу он наставлял