Когда страна бить прикажет…. Владимир Марфин

Но за все эти щедроты затем так же щедро пришлось бы расплачиваться. А чего потребует Гладыш, Зинаида знала, и не в силах допустить, чтобы её покупали как последнюю шлюху, возмущалась и сопротивлялась этому всей душой.

      Нёчего говорить, что после неудачного замужества у неё были отдельные увлечения, – жизнь есть жизнь. Однако это были именно у в л е ч е н и я, где она добровольно и охотно отвечала взаимностью на взаимность.

      Гладыш же с самого начала повел себя агрессивно. Видимо, он привык, что его чин, положение, наконец, привлекательная внешность гипнотически, мгновенно действуют на женщин. Волевое лицо с лёгкой ямочкой на немного выдающемся вперед подбородке , черные, густые, сросшиеся на переносице брови, из-под которых холодно сверкали светло-серые, почти стальные глаза, умевшие, когда надо, быть удивительно приветливыми и тёплыми, высокий рост и стройная атлетическая фигура привлекали к нему внимание, где бы он ни появлялся.  И когда Зинаида в ответ на его бесцеремонный наскок оказала сопротивление и выказала неприязнь, это не столько смутило его, сколько удивило. Несомненно, он мог добиться своего любыми способами, и никуда эта красотка от него не делась бы. Но она была нужна ему не только для постели, и он, видя, что привычный его напор успеха не принес, тут же сменил тактику и начал новую отвлекающую и длительную осаду.   Теперь здесь действовало не только его оскорблённо задетое самолюбие, не и прямо-таки бешеный азарт игрока, совершенно уверенного в грядущей удаче.

      В комиссионном магазине «Меха» на Пушкинской он заставил её примерить драгоценное манто из соболей, а спустя неделю привез его на конспиративную квартиру и швырнул ей под ноги.

      – Михаил Иванович Калинин подарил своей любовнице – певичке Большого – соболя самой царицы, изъятые из спецхрана… Наш же Наркомат достаточно богат… Во, даже стихами заговорил!.. чтобы наши сотрудницы не ходили в обносках.

      – Но я не могу это принять… И мне это не нужно! – яростно запротестовала Зинаида, поражаясь в душе поступку «всесоюзного старосты» и прекрасно сознавая, что Гладыш её       не обманывает.

      – А мы вам это не дарим, – поджав тонкие губы, ответил он. – А лишь временно о д а л ж и в а е м для работы, которая вскоре предстоит. Так что разговор на эту тему окончен, и давайте к нему больше ни возвращаться.

      Этот его сухой, неприязненный тон и равнодушно снисходительный и даже насмешливый взгляд заставили Зинаиду Сергеевну подумать, что т а к и м образом НКВД изымает для своих личных нужд товары и ценности. Однако если бы это было действительно так, то за эти меха ей пришлось бы расписаться, а затем снова сдать по ведомости в ХОЗУ.  Но прошло уже почти три месяца, а никто о них даже не вспоминал, и, хотя Зинаида не решалась выходить в них на улицу, дома время от времени доставала манто из шкафа и счастливо зарывалась в него лицом, наслаждаясь и галлюцинируя.  Почему-то в такие минуты ей мерещились огни и музыка дворянского бала, декольте, бриллианты и красавец гусар,