Стрелец. Дмитрий Ежов

пищали, которые передал Данилке, и к тому же надел свой шлем и кольчугу под кафтан.

      Придя на место, я присоединил свою полусотню к остальным стрельцам, которых действительно оказалось двести пятьдесят. Оглянувшись по сторонам, я увидел в свете факелов шесть хоругвей, принадлежащих конным сотням, и подумал, что действительно вылазка будет серьезная, раз в бой пойдет больше половины защищающих крепость воинов. Кроме того, чуть в стороне я заметил несколько телег, груженых бочками с порохом.

      Сей вылазкой командовать решил сам первый воевода, но над стрельцами главным был поставлен Щербина, и как только мы встали в общий строй, он подозвал меня к себе.

      – Ты, кажется, говорил, что не раз встречался с ливонцами в бою и хорошо знаешь их хитрости? – спросил сотник, на сегодняшний день повышенный до стрелецкого головы, но не дожидаясь ответа продолжил: – Так вот, по этой причине сегодняшнее веселье начинать придется тебе.

      «Не забыл моих с ним споров», – подумал я и посмотрел на него с подозрительной злостью.

      – Тебе и твоим людям нужно будет тихо убрать дозор, что сторожит туры, и подать всем знак, когда закончишь дело, – продолжил, не обращая внимания на гримасу на моем лице, сотник. – Только смотри – не дай им поднять тревогу.

      Я хотел было высказать ему все, что у меня было на душе, но тут прозвучали зурны, возвестившие о приходе Андрея Ивановича, и мне пришлось присоединиться к своей полусотне. Князь молча проехал вдоль нашего строя, лишь иногда одобрительно кивая, а затем отъехал в сторону и позвал к себе сотников для последних наставлений, а я в это время кратко рассказал своим людям о том, что нам предстоит. Разговор воеводы с сотниками был коротким, и вскоре все сотники вернулись к своим людям, а к нам вышел отец Варнава, единственный священник в Юрьеве. Он призвал нас к молитве, а затем благословил нас на битву с еретиками, стремящимися насильно испоганить своим злоучением души православных христиан.

      – И помните слова царя нашего Иоана Васильевича – «Войску нашему правитель Бог, а не человек: как Бог даст, так и будет²⁶», а Бог не может стоять за еретиков, – закончил свою речь отец Варнава.

      Я, как и все, трижды перекрестился, надел шлем и по знаку сотника повел своих людей к западным воротам.

      «Высоковато», – подумал я.

      Насыпь оказалась выше, чем мне казалось, когда я на нее смотрел из захаба. Почти четыре сажени отделяли нас от вершины, и их нужно преодолеть как можно тише.

      Я посмотрел по сторонам и глазами, уже привыкшими к темноте, разглядел стрельцов своего десятка, также изготовившихся к подъему. Оглянувшись, я постарался разглядеть остальные десятки полусотни, но не смог. Однако я знал, что они там и готовы ринуться на помощь, как только мы перемахнем через невысокую стену тура, строящегося за насыпью, и убьем дозорных. А затем мы должны перебить всех, кто находится в укреплении. По крайней мере, у нас был такой план.

      Я поправил шапку, которую одолжил у Данилки, оставив взамен свой