Сталин. Том 2. В предчувствии Гитлера. 1929–1941. Книги 1 и 2. Стивен Коткин

феодальной аристократии». И все же в смысле симпатий «к какой-либо нации… надо говорить о наших симпатиях к немцам». В свое время Сталин жил в сибирской ссылке, и Людвиг деликатно предположил, что она сильно отличалась от европейской эмиграции Ленина. «…я знаю многих товарищей, которые прожили по 20 лет заграницей, – ответил Сталин, – жили где-нибудь в Шарлоттенбурге [в Берлине] или в Латинском квартале [в Париже], сидели в кафе годами, пили пиво и все же не сумели изучить Европу и не поняли ее» [568]. Людвиг поинтересовался, верит ли Сталин в судьбу. «Большевики, марксисты, в „судьбу“ не верят, – ответил тот. – Само понятие судьбы, понятие „шикзаля“ – предрассудок, ерунда, пережиток мифологии, вроде мифологии древних греков». Людвиг настаивал: «Значит тот факт, что Вы не погибли, является случайностью?» «Имеются и внутренние, и внешние причины, совокупность которых привела к тому, что я не погиб. Но совершенно независимо от этого на моем месте мог быть другой, ибо кто-то должен был здесь сидеть», – ответил Сталин [569].

      Скрытая милитаризация

      Несмотря на заискивания со стороны СССР, японское правительство не удостоило его ответа по дипломатическим каналам на новые предложения заключить пакт о ненападении [570]. Ворошилов в записке своему заместителю Гамарнику (13.01.1932) вторил точке зрения Сталина о возможном японском вторжении, хотя и выражал некоторый скептицизм. «Проектируется создание „русского“ Д[альне]В[осточного] Пр[авительст]ва и пр[очая] чепуха, – отмечал он. – Все это пока слухи, в[есьма] симптоматичные» [571]. 29 января Артузов переслал Сталину добытый при помощи «крота» секретный доклад французской военной разведки, в котором рассматривались четыре сценария начала войны: оккупация Рейнской области Германией после возможной нацистской революции; удар Италии по Югославии, втягивающий в войну и Францию; польско-немецкий конфликт и «согласованный многими странами конфликт с СССР» [572]. В пользу четвертого сценария – который был навязчивой идеей Сталина – как будто бы говорили и донесения о снабжении Японии Францией и о франко-германском сближении [573]. Антисоветские круги в Париже предавались фантазиям о том, что по милости Японии состоится триумфальное возвращение эмигрантов на освобожденные советские территории [574]. Молотов на XVII партийной конференции (30.01–04.02.1932) – мероприятии, более низком по своему статусу, чем съезд, – предупреждал, что «опасность империалистического нападения значительно усилилась» [575].

      В подписанном псевдонимом «Письме из Москвы», напечатанном в заграничном «Бюллетене» Троцкого, сообщалось, что на партийной конференции Сталин по большей части молчал. «После каждого заседания делегатов и гостей донимали вопросом: а что же Сталин? – Ничего…» – утверждал автор письма [576]. И это было верно. Впрочем, втайне Сталин принимал энергичные меры. Японцы заставили его изменить свою точку

568

Сталин добавил: «Тех товарищей, которые оставались в России, которые не уезжали заграницу, конечно, гораздо больше в нашей партии и ее руководстве, чем бывших эмигрантов, и они, конечно, имели возможность принести больше пользы для революции, чем находившиеся заграницей эмигранты». Левшин. «Считаю ниже своего достоинства»: фрагмент записи беседы И. В. Сталина с Э. Людвигом. С. 216–217 (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 2989. Л. 17–18).

569

И далее: «„Судьба“ – это нечто незакономерное, нечто мистическое. В мистику я не верю». 8 февраля 1932 г. запись беседы была разослана членам и кандидатам в члены Политбюро и ЦК («для сведения»). В апреле 1932 г. текст интервью, отредактированный Сталиным, был опубликован в партийном журнале «Большевик». РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 2989. Л. 1. Сталин позволил, чтобы в 1938 г. оно было издано отдельной брошюрой, а в 1951 г. было включено в его собрание сочинений. Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом. Большевик. 1932. № 8. С. 33–42 (на с. 41); Сочинения. Т. 13. С. 104–123 (на с. 114–115, 120–121); Degras, Soviet Documents on Foreign Policy, II: 517–8.

570

Кенкичи Иосидзава, новый японский министр иностранных дел, во время возвращения домой из Парижа, где он был послом, по Транссибирской железной дороге 30–31 декабря 1931 г. в Москве, согласно британским наблюдателям, был удостоен «княжеского приема». Через два дня после того, как Иосидзава прибыл в Токио, Москва поставила вопрос ребром, опубликовав в «Известиях» (16.01.1932) сообщение о том, что Японии был предложен пакт о ненападении. И Иосидзава, и посол Хирота утверждали, что впервые об этом слышат. ДВП СССР. Т. 14. С. 746–748 (беседа Литвинова с Иосидзавой); Lensen, Damned Inheritance, 337–41; Соколов. На боевых постах. С. 157; Гречко и др. История Второй мировой войны. Т. 1. С. 277.

571

Ворошилов выражал особенный скепсис в отношении слухов о том, что на сторону Японии готовы встать эмигранты-белогвардейцы. Квашонкин. Советское руководство. С. 167–168 (РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 2. Д. 44. Л. 53–55). Японские должностные лица по-прежнему в открытую говорили об аннексии Северного Сахалина, побережья советского Дальнего Востока и Камчатки. Haslam, Soviet Foreign Policy, 79–80.

572

Как считал Артузов, французский Генштаб выступал против франко-советского пакта о ненападении, но он отмечал, что французская военная разведка «придерживается того мнения, что СССР в настоящий момент избегает конфликта с Европой и Японией и не будет реагировать на провокации». Хаустов и др. Лубянка: Сталин и ВЧК. С. 296–298 (РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 185. Л. 11–14). Французский Генеральный штаб основное внимание уделял Германии, а не СССР. Vidal, Une alliance improbable.

573

Haslam, Soviet Foreign Policy, 98. Кроме того, ОГПУ доносило о том, что крестьяне, озлобленные коллективизацией, радуются слухам о том, что Япония захватит Сибирь, а Польша или Германия одержат верх на западе. Голубев. «Если мир обрушится на нашу Республику». С. 141–145; Вернадский. Дневник, 1926–1934. С. 240, 256, 271, 275; Davies and Wheatcroft, Years of Hunger, 15–16 (ссылка на: РГАЭ. Ф. 7486. Оп. 37. Д. 235. Л. 12–10: 19.01.1932).

574

Johnston, New Mecca, 122, ссылка на: Возрождение. 05.03.1932. См. также: Беседовский. На путях к термидору. С. 286.

575

XVII конференция ВКП(б). С. 156.

576

По словам того же самого враждебно настроенного очевидца, появление Сталина в Большом театре 23 февраля 1932 г. на торжествах по случаю 14-й годовщины Красной армии было встречено «холодным молчанием». Бюллетень оппозиции. № 28 (июль 1932). С. 3–5. По мнению Дэвиса, автором письма был Иван Смирнов: Davies, Crisis and Progress, 133 n1, 136, 145. Резолюции конференции см. в: ВКП(б) в резолюциях (1933). Т. 2. С. 728–746.