Сибирочка. Лидия Чарская

Сибирочка храбро вступила в маленькие сени, широко раскрыв дверь землянки, и замерла от неожиданности и страха на пороге их.

      Прямо из-под пола, из-под ног девочки послышался стон, тихий и протяжный.

      Стон прозвучал раз… другой… третий… Следом затем ещё и ещё…

      Сибирочка, бледная как смерть, словно приросла к месту, боясь пошевелиться.

      Опять простонал кто-то, ещё внятнее на этот раз. Теперь уже Сибирочка не сомневалась больше: кто-то находится под её ногами, под полом сеней. Голос выходил оттуда. Это был тихий, чуть слышный, жалобный голос, который точно молил о пощаде. Сибирочка, вся дрожа, бледная и взволнованная, кинулась обратно в землянку, схватила жестяную лампочку, горевшую там, и вернулась с нею обратно. Высоко подняв лампу над головой, она осветила сени. Прямо у её ног находился четырёхугольный квадрат из досок, как бы врытый в землю. Сибирочка нагнулась над этим дощатым квадратом и увидела приделанное к нему кольцо. Она схватилась за это кольцо своей слабой ручонкой и потянула его на себя изо всех сил. Неожиданно четырёхугольный дощатый квадрат подался кверху, как крышка с ящика, образуя сбоку тёмное отверстие вниз.

      В ту же минуту стоны раздались слышнее, и, прежде чем Сибирочка могла сообразить что-либо, перед ней откуда-то снизу появилось бледное лицо и большие впалые глаза, смотревшие на неё страдальческим взглядом.

      Она узнала сразу и это лицо, и эти глаза.

      Перед ней был тот самый мальчик Андрей, который так заботливо отнёсся к ней вчера ночью и которого она искала и не нашла сегодня утром в лесной норе.

      – Ты ли это? Что с тобою? Почему ты стонешь, Андрюша? – с испугом и волнением спрашивала она его.

      – Ах, они избили меня… за то… что я не позволил им сделать одно злое дело, – проговорил глухим голосом мальчик. – Ах, девочка, если бы ты знала только, как они били меня, как мучили!.. Если бы ты знала! Они требовали, чтобы я помог им в их гнусном поступке, а я не хотел, я спорил… отговаривал их, и вот… они приколотили меня и бросили сюда… в холодный подвал… Здесь темно, как в могиле… Здесь бегают крысы по моим коленям, и у меня нет сил даже прогнать их… У меня всё тело болит и ноет… Ах, если бы можно было спастись отсюда, из лесной норы! Уйти совсем или умереть! – И Андрей снова застонал тяжёлым, страдальческим стоном.

      – Выходи же, выходи отсюда! – торопила его Сибирочка. – Я посвечу в подполье… Ах, бедный, бедный ты мой!

      – Но если я выйду, они изобьют меня до полусмерти. Я не вынесу больше этой муки. Моё тело и так всё в ранах и рубцах. Во рту всё пересохло… и нет больше сил у меня, – произнёс тем же вымученным голосом несчастный.

      – Они не скоро ещё вернутся, – торопливо срывалось с губ Сибирочки. – Постой, я принесу тебе воды… Ты подкрепишься немного и потом вылезешь из этой ужасной дыры…

      И, говоря это, она живо вернулась в землянку, почерпнула там из кадки, приютившейся в углу, ковшом воды и подала этот ковш мальчику. Тот с жадностью схватил его и выпил до дна.

      Вода действительно подбодрила