Перепутья. slip

же.

      Губы чуть дернулись. Ей удалось скрыть презрительную усмешку, что так и просилась наружу.

      Молодые, самодовольные идиоты. Как дети, решившие, что они знают все лучше взрослых. Сколько таких было до них – и все они ушли вникуда. Пусть сейчас Египет переживал не лучшие времена, у нее не было никаких сомнений в том, что он выстоит. Выстоит, и останется свободным.

      Вопрос заключался в том, выстоит ли она.

      Словно не чувствуя их взглядов, Каунос подскочил на ноги и без запинки представил прибывшего посланника:

      – Квинт Педий, квесторий, моя царица. Прибыл по важному делу к Марку Антонию.

      От кучки римлян отделился мужчина со свитками в руках. Довольно молодой на вид, если и старше ее самой, то ненамного. Точно сын. Тот Педий, которого Клеопатра знала, был ровесником Цезаря.

      – Царица, – кивнул Педий в знак приветствия. Никаких манер. Но что с него взять – римлянин, – Прости, мне сказали, что Антоний тоже здесь, – настороженный взгляд скользнул по ее лицу, – Но я его не вижу. Где он?

      – Он не может сейчас присутствовать, – как можно более нейтрально парировала Клеопатра, – Однако ты можешь передать свое послание через меня.

      – Мне сказано передать Антонию лично в руки, – Педий нахмурился еще сильнее и пошарил свободной рукой под тогой. Наверняка в поисках ножн.

      Напрасно. В отличие от беспечного Цезаря, Клеопатра никогда не подпускала к себе никого без предварительного обыска – подданый или посланник других народов, не имело значения.

      И даже это не гарантировало полной безопасности.

      – Не беспокойся, я передам все Антонию лично в руки. В нетронутом виде, – Клеопатра улыбалась, но голос ее оставался холодным и сосредоточенным, – Или ты, квесторий, мне не доверяешь?

      – Доверяю, – жестко ответил Педий, даже не пытаясь изобразить доброжелательность, – Но ты меня тоже пойми. Мне было сказано, что письмо необходимо передать Антонию лично в руки. Я не могу и не хочу подводить человека, приславшего меня. Поэтому. Где Антоний? Мне нужно его увидеть.

      Некоторое время они с Педием молча смотрели друг другу в глаза. Убеждать его отдать послание по-хорошему изначально было провальной затеей. Уперся. Уперся, как баран. Нет, даже хуже – как Антоний.

      Римляне…

      Ну что ж. Он сделал свой выбор. Ей нужно это письмо – и она его получит.

      Не важно, по-хорошему или по-плохому.

      Клеопатра натянуто улыбнулась:

      – Антония сейчас нет в Александрии. Он получил письмо от наместника Сирии, Децидия Саксы, об атаке парфян, и отправился ему на помощь. Ты с ним буквально на несколько дней разминулся. Если поторопишься – может, еще успеешь его догнать.

      Упорство Педия переводило смутное подозрение, о том, что Антоний и Октавиан решили заключить союз за ее спиной, в категорию доказанных фактов. Облегчение, отразившееся на его лице после ее слов, зацементировало это убеждение.

      Ну уж нет. Она не позволит этому сбыться. Она больше никогда не будет карманной царицей римлян.

      Египет