Перепутья. slip

и вышло. Обсуждение быстро свернуло в сторону от проблем восточных провинций к выборам консулов-суффектов, и звучащие идеи с каждой итерацией становились все более и более безумными. Когда распалившийся Руф заикнулся о том, чтобы отменить закон Антония, упразднявший диктатуру, Гаю даже пришлось его осадить.

      Не понять, на что он намекает, было невозможно – но для новых дырок на Гае просто не оставалось никакого места.

      – Слово предоставляется консуляру Гаю Юлию Цезарю, – объявил Тавр, и до того шумный зал погрузился в гробовую тишину.

      – Спасибо, Тит Статилий, – Гай поднялся со своего места и, прищурившись, обвел взглядом присутствующих, – Отцы-сенаторы, многое уже было сказано вами о первоочередной необходимости восстановления нормального функционирования государства. Как ярко продемонстрировал приведенный Титом Статилием пример, у нас есть огромное количество врагов, которые только и ожидают удачного момента для нанесения удара, и любое наше промедление только играет им на руку и подогревает их самоуверенность.

      Сенаторы неуверенно загудели, не понимая, куда он клонит.

      – Однако, представшая перед нами проблема отсутствия высших магистратов не является настолько неразрешимой, как многим из вас показалось, – Гай поднял вверх одну раскрытую ладонь, призывая собравшихся к тишине, – Как всем вам, должно быть, известно, ранее Луций Корнелий Бальб был избран консулом-суффектом на этот год.

      – Но он же… – в средних рядах напротив поднялась фигура. Гаю пришлось прикрыть левый глаз для того, чтобы понять, что это был Филипп.

      – Проскрибирован? – переспросил Гай, – Я как раз хотел перейти к этому моменту. По достоверно известной мне информации, отцы-сенаторы, все добавления в проскрипционные списки, осуществленные после Перузинской войны, никак не оформлялись Гаем Октавием документально. Закон Педия довольно однозначен в своих определениях, и в нем нигде не упомянута подобная возможность.

      Зал взорвался удивленными возгласами. Тавр пытался осадить неожиданно возбудившихся отцов-сенаторов всеми силами, но вернуть тишину больше не представлялось возможным.

      Последние указы о расширении проскрипционных списков догорели еще вчера вечером. Гай ходил по тонкому льду, с единственным расчетом на то, что никто из присутствующих не выиграл от них больше, чем проиграл.

      И он не прогадал. Отцы-сенаторы удивлялись безалаберности Октавия, радовались за родственников и знакомых, просто расслабленно выдыхали – и никто не поднял голос возмущения за свои новые земельные или денежные приобретения, напрямую связанные с этими указами.

      – …нам достаточно сейчас принять один указ – и уже завтра у нас будет консул. А дальше дело техники. Я все сказал.

      Царица (Клеопатра I)

      Легкий ветер с гавани нес приятную ночную прохладу. Корабли – маленькие светящиеся точки в черноте моря, – словно мотыльки собирались на свет маяка и испуганно прибивались к порту. Солоноватый воздух опутывал, принося спокойствие