Здравствуй, Даша!. Микола Адам

Даша большой палец, поднятый вверх, и затянулась еще. – А что празднуем? – решила спросить.

      – Рождение нового человека, – ответила Юля Пересильд – жгучая брюнетка с короткой стрижкой, невероятно пластична и обаятельна.

      – А кто родился-то? – не поняла Даша.

      – Ты, – прозвучал ответ.

      – Да ну вас, – застеснялась Даша. – Гоните наверно.

      – Кто гонит? – возразила Аля Мороз. – Гонит дед Андрей сэм в Потейках.

      – Ну, спасибо тогда, – не нашла чего ответить другого Даша. – А как вы тут… Директриса не заругает? – показала руками на стол с алкоголем.

      – Не волновайся, – заверила Юля Пересильд. – У нас все чики-пуки.

      – Когда дежурит Николай Михайлович, – сказала Руслана Михайловская, – директриса спит спокойно и никогда его не проверяет.

      – А кто такой Николай Михайлович? – не поняла Даша.

      – О, Николай Михайлович, – подмигнула гостье Юля Пересильд, – это Николай Михайлович. Одним словом, лапочка.

      – Бусечка, – поддержала Аля Мороз.

      – Мировой чел, – дополнила Руслана Михайловская.

      – Наш новый режиссер, – более доходчиво объяснила Павловская. – Молодой, сравнительно, жутко умный, но офигенно обаятельный. И так нас понимает…

      – Так понимает, – поддакнула Юля Пересильд, – что разрешает некоторые непредусмотренные, несанкционированные…

      – Язык не сломай, – перебила подругу Руслана.

      – Короче, с ним можно все, – поставила точку Аля Мороз, – и с ним, как за каменной стеной. Никогда не сдаст и не сделает больно. Просто отвал башки.

      – А разве еще есть такие? – не поверила Даша.

      – Попадаются, как видишь, – сказала Руслана.

      – Повезет же кому-то, – предположила Павловская.

      – Главное, чтобы на стерву не нарвался, – заметила Юля Пересильд.

      – Ладно, давайте выпьем, – предложила Аля Мороз. – Кто там за бармена?… За смелых и настоящих!

      Дружно выпили.

      Даша вдруг начала задыхаться. Воздуха не хватало катастрофически. Ноги подкашивались, как соломенные. В глазах потемнело и ярко вспыхивала и гасла в них лампочка. Стаканчик с вином выпал из рук, хорошо, что не на пол – не забрызгал ковер, окровавил лишь стол с несколькими бумагами на нем. Тошнотворный ком подползал к горлу. Нужно было на улицу. Срочно. Откуда-то взялись силы, и Даша рванула с места, помогая руками, ища опоры в стенах, вон из здания. На лестнице чуть не подвернула ногу, неудачно оступившись. Скатилась бы вниз кубарем, если б руки не уцепились за перила. Вынужденная несколько-секундная задержка спровоцировала застрявший в горле ком к действию. Он неудержимо подкатывал, желая низвергнуться, избавиться из темницы, как лава из кипящего вулкана. Зажав рот ладонью, Даша, пошатываясь, на почти негнущихся ногах, вырвалась из Дома культуры на воздух, точно дым из печной трубы, врезалась головой в живот стоящего на ее пути Хвалея, решившего покурить после выпитых нескольких больших глотков пива, вцепилась, как клещами, в его руки, чтобы