Здравствуй, Даша!. Микола Адам

в свою постель, как Дашка опять заорала что-то из «Слота», перевернувшись на спину и размахивая руками, словно в бреду. Кое-как успокоив сестренку, смачивая ей виски холодной водой, Вера решила, что лучше понаблюдать, а то еще расшибется Дашка о верхнюю кровать в непонятном приступе. Так и просидела ночь до утра, как сиделка у тяжелобольного.

      Потом пришел папка. Вера приготовила ему яичницу.

      – Что с Дашей? – спросил он у старшей дочери.

      – А что? – пряча глаза, чувствуя свою вину за Дашкино состояние, отозвалась Вера.

      – Ее принес какой-то парень на руках в сопровождении Тани Павловской, – ответил Сергей Николаевич, садясь за стол.

      – Я знаю, мне Таня звонила, – сказала Вера.

      – Напилась, что ли? – догадался Сергей Николаевич.

      – Да нет, папа, наверно, плохо стало, – повернувшись спиной, делая вид, что моет сковородку в раковине, ответила Вера.

      – Да? – сделал вид, что поверил, Сергей Николаевич. – А с наружностью ее что? – спросил.

      – А что? – сделала вид, что не поняла, Вера.

      – Ты мне не чтокай, – жевал Сергей Николаевич, – я вопрос задал.

      – Пап, у нас, у девочек, – попыталась объяснить дочка, – совершенно другое понятие о собственной красоте, нежели, чем у вас, мужчин. Даша эксперементирует. В ее возрасте это нормально.

      – И блевать у всех на виду – тоже нормально? – съехидничал Сергей Николаевич. – Уши вянут, как о вас мне начинают выговаривать. Не знаешь, куда от стыда деться.

      – А ты побольше слушай, – заявила Вера.

      – Ладно, – доедая, промолвил Сергей Николаевич, – вернется мать, разберется с Дашкой. С тобой-то уже бесполезно. Я спать.

      И так всегда. Отец никогда не вникал и не пытался вникнуть в проблемы собственных детей. Ими занималась мама. Он вообще был счастлив, когда его никто не трогал и не беспокоил, уткнувшись в телевизор, глядя свои ненаглядные диски. Происходящее на экране, по сути, в чужой жизни, волновало его больше, чем семья. Для приличия скажет пару наставительных слов, услыхав на улице или на работе что-нибудь о дочерях, и все. Эгоист, одним словом. Зачем тогда жениться было, детей заводить? Им же, помимо материальной помощи, нужна и моральная поддержка близких. А так получалось, что папка просто откупливался деньгами, лишь бы его оставили в покое. Правильно, дети выросли, почти, сами уже взрослые, но поддержка и понимание родителей необходимы по-любому. Да ну его, горбатого могила исправит. Пошел спать, пусть спит. Меньше ругани будет, когда Дашка встанет. Дашка любила ругаться с отцом, чтобы расшевелить его как-то, иногда у нее получалось, он становился радостным, ходил с ней куда-нибудь, баловал, гордился статусом отца, но чаще запирался ото всех, как в камеру, никого ни видеть, ни слышать не хотел. С мамой все чаще ссорился. Без повода. Просто так. Они даже спать вместе перестали. Папка теперь под телевизором оберложился.

      – Вера! – услышала вдруг Вера Дашкин голос. – Вер!..

      Старшая сестра поспешила к младшей.

      Даша