Критическая история гностицизма и его влияния. Том 3. Жак Маттер

Именно там ей нравится находиться.

      Однако, поскольку ее главная задача – достичь Плеромы, она обязана думать о средствах ее достижения, а поскольку эти средства по сути своей практичны или аскетичны, гнозис становится практичным и аскетичным. В самом деле, он должен научить нас разрывать цепи, связывающие нас с материей, бороться с чувствами, органами этой материи, и, наконец, освободиться, насколько это возможно, от их грубого господства.

      Именно в этом смысле учение Зороастра, Платона и Филона было практическим и даже аскетическим.

      Таким образом, аскетизм проявляется как в принципах, так и в последствиях гностицизма. Правда, несколько его школ сбросили это ярмо; в Иудее его первые лидеры, Симоны и Менандр, презирали практику; в Египте некоторые из его врачей, Карпократы и Продикусы, установили безнравственность как систему, и в целом египетский гнозис, в котором преобладал спекулятивный элемент и который соперничал с эрудированной Александрийской школой, не придерживался благочестивых строгостей аскетов; Но в целом аскетический элемент играл роль во всех гностических системах, и прежде всего в сирийских и малоазийских.

      Именно этот элемент наиболее заметен в тех учениях, чья колыбель была близка к Сирии. Он особенно заметен в учении энкратитов, принадлежащих Сирии, и в учении монтанистов, принадлежащих Фригии; две школы, которые играют в христианстве первых веков ту же роль, что и терапевты Египта и ессены Палестины в угасающем иудаизме.

      Мы упоминаем об этом обстоятельстве, чтобы напомнить о происхождении, поскольку принципы энкратитов или континенталов появились еще во втором веке нашей эры. Их школа разделилась и распространилась на различные ветви. Но самым верным их представителем является Татиан. Этот врач предлагает нам истинный образ своего времени, все тенденции и весь синкретизм первых веков. Он родился в Месопотамии в середине II века и изучал религиозную философию греков. Он также наблюдал за культами и мистериями различных регионов, по которым путешествовал с единственной целью – получить знания; но его любопытство не было удовлетворено; оно только утомилось, когда он прибыл в Рим. В то время туда стекались теософы из Египта, Сирии и Малой Азии, а также софисты из Греции; он последовал за ними, но, к счастью, он знал и труды христиан и перенял их идеи благодаря урокам святого Юстина, друга платонизма, которому он благочестиво помогал в его знаменитой дискуссии с философом Кресценсом.

      Опровергнуть философа, столь враждебного христианским идеям, означало проявить чистоту учения и настойчивость. Однако после смерти Иустина Мученика Татиан покинул Рим и оставил учение этой Церкви. Это произошло примерно через двадцать лет после изгнания Валентинуса и Маркиона из той же общины, из которой он добровольно бежал. Он был добросовестным христианином, но сила, господствовавшая в его время, теософия гностицизма, которая управляла им как бы вопреки ему самому, привела его в страну, где Сатурнин и Бардесан учили этим мнениям с такой свободой,