Владыка бездны: Восхождение. Виталий Владимирович Рудинов

и резкий, как пощёчина, дождь тут же забрался за воротник, пробежав по спине ледяной струйкой. Алексей раскрыл зонт, но порыв ветра вывернул его наизнанку, сломав ещё одну спицу с жалобным треском. "Да чтоб тебя", – выругался он, бросив бесполезную вещь в переполненную урну у входа, где она застряла среди мусорных пакетов. Подняв воротник куртки, он пошёл вперёд, шлёпая по лужам, которые растекались по тротуару, как маленькие озёра, отражая тусклые фонари.

      Улицы были пусты. Ни машин, ни прохожих – только шорох дождя, как белый шум, да редкие вспышки фар где-то вдали, за пеленой воды. Он шёл привычным маршрутом: вдоль серых пятиэтажек, где окна светились тёплым светом – там, за стёклами, были семьи, ужины, смех, жизнь, которой у него не было. Мимо закрытого ларька с шаурмой, где обычно пахло специями и жареным мясом, но теперь витал только запах мокрого картона и гниющих отходов, вынесенных ветром из мусорки. Алексей свернул к переулку – узкому проходу между двумя старыми зданиями, который сокращал путь до кофейни минут на пять. Штукатурка на стенах облупилась, обнажая красный кирпич, местами поросший мхом, а посередине тянулась лужа, в которой отражались тусклые фонари, дрожащие, как призраки. Он знал этот переулок наизусть – сотни раз ходил тут, даже в темноте, ориентируясь по трещинам в асфальте и выступам стен, как по карте, выученной за годы одиночества.

      Но сегодня что-то было не так. Воздух казался гуще, шаги отдавались глухим эхом, как будто стены сжимались вокруг, дышали, следили за ним. Алексей ускорил шаг, чувствуя, как сердце стучит чуть быстрее, чем обычно, как будто предчувствие сжало грудь. За спиной послышался шорох – лёгкий, едва заметный, словно кто-то наступил в лужу. Он остановился, обернулся, прищурившись в темноту. Никого. Только дождь струился по стенам, капли звонко падали с ржавого козырька над чьей-то дверью, да ветер гнал бумажку по асфальту, как маленький кораблик по бурному морю. "Усталость", – подумал он, тряхнув головой, чтобы отогнать тревогу. Дедлайны, недосып, кофе вместо нормальной еды – неудивительно, что мерещится всякое. Он повернулся и пошёл дальше, стараясь дышать ровнее, но шорох повторился – ближе, чётче, как будто кто-то крался за ним, подстраиваясь под его шаги.

      Алексей ускорил шаг, почти побежал, лужи хлюпали под ногами, вода заливалась в ботинки, промочив носки. Переулок казался длиннее, чем обычно, стены – выше, фонари – тусклее, как будто кто-то выключил половину света. Он завернул за угол, где переулок расширялся, и вдруг услышал голос – хриплый, низкий, как скрежет металла по стеклу:

      – Эй, приятель, куда спешишь?

      Алексей замер, ноги словно приросли к асфальту. Из тени впереди выступила фигура – мужчина в чёрном капюшоне, лицо скрыто, в руках блеснул нож, длинный и зазубренный, как из фильмов ужасов. Свет фонаря отразился от лезвия, и время будто замедлилось. Сердце заколотилось в груди, горло сжалось, как будто кто-то перекрыл воздух. Он поднял руки, пытаясь выдавить слова:

      – У