Тени коротких жизней. Виктор Климов

склонившегося над нею человека. Преданно лизнула языком по лицу.

      – Хватит баловаться! – одернул собаку Вячеслав. – Поверил, что скучала. Вот тебе гостинец!

      Вячеслав вынул плотный пакет из сетки-авоськи и выложил в миску перед Лаской отварной кусок говядины и приличную по размеру сырую кость.

      – Балуешь? – раздалось за спиной.

      Вячеслав обернулся к коллеге, поздоровался крепким рукопожатием.

      – Ты же недавно был? Мясо и рыба для собаки ещё есть… – недоумевал мужчина.

      – Я, Андрей, за ней пришёл. Забираю её совсем… – тихо пояснил Вячеслав.

      – Хозяин барин! – развёл руками Андрей.

      – Ты не понял меня, Андрюш, – улыбнулся Вячеслав, увидев выражение на лице Андрея. – К тебе у меня ни малейших претензий. Знаю, что ходил за ней как за своей. Забираю же, потому как уезжаю я. Тебе прогуливать собаку нет возможности. А в ней, ты знаешь, энергии безудержно… Потому я решил пристроить Ласку у знакомого, где она будет как раз на своём месте, – задумчиво, со вздохом, проговорил Вячеслав.

      По посёлку Вячеслав вёл собаку на поводке. Ласка терпеливо ждала своего времени. К её удивлению, хозяин вёл её в ином направлении от того, куда они выходили с ним на продолжительные прогулки. Она крутнулась раз-другой, а затем, окончательно доверившись воле хозяина, вольготно потрусила на недлинном поводке.

      Вскоре они вышли на простор, и Вячеслав, остановившись, отстегнул поводок. Ласка, почуяв полную волю, кинулась по насту. Она металась от кочки к кочке, резко осаживала, обнюхивала участок, зарывала в мох морду и, фыркая, крутилась вьюном, как циркуль, вокруг утопленного в наст носа. Услышав нечто иное, оставляла незавершённым недавний напор и уже большими скачками, подняв голову, неслась к очередному объекту. И вскакивала, и напрыгивала на нечто, что заново интересовало ее.

      Желая распознать, замирала и в долю секунды срывалась в новый приступ бега. То тут, то там на пути её бега вспархивали одинокие птицы. Ласка что есть мочи неслась им вслед. Утолив жажду погони, резко замирала, вытягивала шею, удерживала хвост в совершенной неподвижности и, постигая природное безмолвие, прислушивалась и принюхивалась, втягивала в себя осенний воздух, насыщенный множеством завораживающих запахов. И в такие моменты щедрый, ярко-оранжевый, до бурой красноты, окрас собаки, переходящий в более светлые тона, настолько сочетался с природной палитрой красок, владевших полем, что являл собой неотъемлемую часть природного богатства, окружающего путников.

      В минуты забав собака внезапно вспоминала. Резко останавливалась и внимательно смотрела в сторону хозяина. Никаких ограничительных команд не следовало. Ласка вовсе позволяла себе по своему назначению расходовать накопившуюся от безделья энергию. Удовлетворив вволю множество своих желаний, примчалась к хозяину, коснулась голени, потребовав выражения благодарности за выказанную преданность.

      – Молодец, молодец! – душевно похвалил собаку хозяин, вороша её