Тени коротких жизней. Виктор Климов

придумал. Надеюсь, не откажешься, примешь?

      – Дорогой подарок-то, Вячеслав. Это же карело-финская лайка чистейшей породы. Смотри, вся огнём полыхает. А в глазах сколько жизни! Столько нового здесь для неё, а с каким достоинством держится! Мол, дай только команду, тут же выполню, как полагается. Не жалко?

      – Для тебя не жалко. Большее от тебя обрёл… – Увидел внимательный взгляд Афанасия и добавил:

      – Взрослеть, наверное, начал да ума набираться. Если так – то неплохо. Понять многое хочется…

      – Глубоко там-то. Всего и не увидеть сразу…

      – Говорил же – шаманишь! Может, и правильно делаешь? Очевидно же, что нечто важное, сокрытое понять пытаешься. Мы же – напрямки, как ты при последней встрече выразился, по жизни машем… А душе при таком режиме сложно за важное зацепиться…

      Ты ходишь по тундре медленно. Присматриваешься, принюхиваешься, что моя Ласка. На старые стойбища ходишь, к душам предков обращаешься. Совета испрашиваешь. Чисто живёшь. Тебе на самом деле в космосе пока делать нечего. Здесь, на земле, не все дела исполняются, как того они заслуживают.

      Где-то здесь, скорее всего, главная тайна и смысл нашей жизни и содержатся. Может, духовная красота отсюда, из этой благодати, и питает себя? А мы это состояние небрежно перепрыгнули, умом на технику нацелились, оседлали её и ну галопом по этой красоте… Один мимо другого так и мчим. Умчались, а образовавшийся разрыв нужным живительным материалом не заполнили. Вот туда всякий мусор и навалился. Стало нам горько и тошно. Не поймём отчего…

      Пауза воцарилась тонкая, чувствительная. Ласка свернулась в клубок и умными глазами наблюдала за людьми, которые время от времени сходились вместе и тогда начинали источать ощутимую энергию.

      Вскоре разбредались в разные стороны и по неведомым законам сходились вновь, чувствуя необходимость взаимного общения. Может, при таких контактах зарождалось понимание чего-то важного, что окружало их в этом пространстве и являлось необходимым для продолжения земных деяний.

      Ласка всегда оказывалась при этих встречах. И хоть эти существа источали разные запахи, Ласка чуяла нечто, что объединяло их. И с некоторых пор начала воспринимать человека, с которым встречался её хозяин, не как чужого.

      – Спросить тебя хочу, не знаю только, имею ли право. Марину с собой ли возьмёшь?

      И по тому, как Вячеслав задумался, понял, что вопрос для собеседника оказался далеко не простым.

      – Не говорил с ней ещё об этом… Но кажется мне, что в моих планах и мыслях для Марины места пока не находится…

      – Обидел ты её крепко.

      – Никогда не обижал. Не всегда общий язык находили, это было, а обижать… Нет, не обижал, – решил Вячеслав.

      – Крепко обидел. В своё сердце так и не впустил. Она это чует… Глубоко обиду прячет, не показывает. Но видно.

      Вячеслав внимательно посмотрел в лицо Афанасия. Читал его. Нет, не было на этом лице ничего, кроме колкой и очевидной правды.

      – Ты отменный психолог, Афанасий. Так ведь иначе и быть не может.