Тени коротких жизней. Виктор Климов

нужным.

      – Большое дело сделали, – согласился о покорении космоса Афанасий. – Только, знаешь ли, правильную душу вырастить не меньшего труда стоит. А если это предстоит сделать со множеством, может оказаться и несопоставимым. Глядишь, тогда и отпала бы потребность в космос взбираться.

      – Ишь, куда загнул! – поразился Вячеслав. – Проповедник, не меньше! – сделал он вывод. – Ты давай проходи к нам. В вагон приглашать не стану. Знаю, не пойдёшь. А на лавке вот и посидим… – Вячеслав присел на самодельную лавку, надёжно сколоченную из тёсаного ствола дерева. И хлопнув ладонью рядом с собой, пригласил: – Присаживайся, Афанасий. Знаю, разбередишь сейчас мне душу. Буду свою точку зрения отстаивать. А после твоего ухода опять придётся в душе своей ковыряться. Истину искать. А я этого не люблю. Ты знаешь. Свою истину я определил заранее. А теперь только иду по её следу. Ну, расскажи, чем живёшь, Афанасий?

      – А ничем, – спокойно и выверенно ответил Афанасий. – Никакой радости нынешняя жизнь мне не приносит. Так, топчу только её день за днём. Хорошо вот, позволяю себя иной раз порадовать, – кивнул он на пояс и собаку.

      – А чего же ты хотел? – удивился Вячеслав. – Великое множество людей день за днём совершает свои дела безропотно, стремится сделать жизнь лучше, приятнее. А тебе этого мало. Вот из землянок твой народ в просторные квартиры да дома перебрался. А тебя это никак не радует. Всё ищешь чего-то…

      – За тобой опять машины придут? – не слыша собеседника, спросил Афанасий. – Опять землю взрывать и ковырять начнёшь?

      – А как же, Афанасий! Людям надо на поездах ездить, на самолетах летать. Города и квартиры новые строить. С чего же это можно сделать? Вот мы и ищем, откуда взять. Да, приходится взрывать и копать. А куда от этого денешься?

      – А если без этого?

      – Ишь, куда замахнулся! – начинал тревожить себя Вячеслав. – Природу, видишь ли, стало тебе жалко. А как же твои предки в день сотнями тюленей да десятками китов били? Почти всех перевели. И где же былое обилие пушного зверя, который обитал в этих краях? Вы же его и перебили! Не я, заметь! Опять же, предки твои. Да и ты к этому успел руку приложить. Да и сейчас твой пояс не пустой, Афанасий!

      – Разве не было тех, кто развернул жизнь моих людей и принудил к этому?

      В это время дверь вагончика распахнулась. По ступеням осторожно спустилась женщина. Она, невзирая на условности – женщина не должна бы прерывать беседу мужчин, – направилась к сидящим на скамье. Остановившись около, наклонила голову, присмотрелась.

      – Так и есть, Афанасий! – теплой интонацией показала женщина свою радость. – Здравствуй, чистая душа!

      Афанасий не по этикету, а по зову, от глубокого уважения к этой женщине, слегка приподнялся, тронул верх шапки и, слегка поклонившись и разгладив уголки губ, негромко произнёс:

      – И тебе крепкого здоровья, Марина!

      – А я слышу – знакомый голос. Дай, думаю, выйду поздороваюсь…

      – Рад всегда видеть тебя, Марина!

      – Вот видишь, женщина, какой