Великолепная десятка: Сборник современной прозы и поэзии. Георгий Янс

моей печали:

      залит солнцем вишнёвый сад – узловатых стволов узоры,

      где бликующий долгий взгляд и застольные разговоры

      меж деревьями – о стихах, о растущих цветах и детях,

      где моё счастливое «а‑ах!» и твоё «больше‑всех‑на‑свете»;

      впереглядку – душистый чай, вперемешку – поток признаний

      с поцелуями невзначай на смешливом хромом диване;

      где сбывается тайный сон – задохнуться в тугих объятьях,

      где прерывистый тихий стон объявляет «нон грата» платью.

      …Мелких пуговок стройный ряд устоит под твоим напором,

      но трофеем в сраженье скором упадёт мой дневной наряд.

      …Где в упругом согласье тел приоткроется суть сиамства,

      где шмелёвому постоянству – лип дурманящий беспредел;

      …где заливистый смех воды в час полива над садом грянет –

      где ещё не боюсь беды, что не в этой главе настанет.

      Анданте Фавор`и

      Я мечтаю, как будет у нас когда‑то:

      на веранду пройти… И задёрнуть шторы;

      … neither slow nor fast … анданте,

      … и чтоб брызгали соком упругие помидоры…

      Рыжих зёрен такие смешные капли,

      словно ноты, на чёлке твоей повисли;

      я читаю мелодию – в такт ли, так ли? –

      и смолкают ненужные нам и слова, и мысли.

      «Ларго, ларго, адажио, ленто, ленто» –

      не спеша, не смущаясь родства с природой,

      мы с тобой приручаем свою планету,

      как зверька никому неизвестной ещё породы;

      и себя изучая – на вздрог ли, на вздох, наощупь,

      сочиняем неспешно анданте своё – «Аmore»;

      наши тени сольются, и станет, конечно, общей

      Апп`ассионата, зач`атая в фа‑мажоре.

      Игорь Козин. БабочкаРоссия

      экспонат

      давно была остра отточена

      звезды сияния игла

      безмолвием холодной ночи но

      достигнуть цели не могла

      и был напрасен проникающий

      светостолетия укол

      её пока поэт гуляя и

      мечтая под не подошёл

      без страха

      что сквозь темь вселенскую

      лишь только бросит в небо взгляд

      его как бабочку в коллекцию

      мечтой нездешней

      пригвоздят

      предзимнее

      перекрестив метелью накроет сном

      зимняя ночь под реквием волчьей стаи

      больше вселенной злобный маленький гном

      если кормить хорошо

      к утру вырастает

      вот и теперь я вижу что он сильней

      день ото дня становится

      жрёт паскуда

      крохи последние скудной души моей

      глупой души без надежды и веры в чудо

      но огонёк какой‑то горит ещё

      тьмой окружён одиноко дрожит мерцая

      если погаснет тогда уже точно – всё –

      вновь не зажечь его

      и никто не узнает

      был ли вообще когда‑то живым мертвец

      маленький Будда почти позабытым летом

      несший разгадку тайн меж раскосых век

      не пожелав словами сказать об этом

      Космос