Аластриона: Маленький рыцарь. Ден Истен

Для всех он полководец, не проигравший ни одной битвы.

      – Для всех – пусть так и будет, – охотно согласилась она. – Но я – не все. И я хочу знать.

      Грасс почесал переносицу, потом ухо, затем бровь, он бы, наверное, еще много где почесал в надежде потянуть время, если бы Аластриона не хлопнула по колену.

      – Я жду!

      – Битва у Политимета, это в Азии, – выдавил Грасс и заткнул пробкой бурдюк. Неторопливо повесил на пояс, всем видом давая понять, что все сказал.

      Но Аластриона сделала требовательный жест рукой: продолжай!

      – Был там такой Спитамен, которого очень смущало присутствие греков. Он поднял восстание и взял в длительную осаду город Мараканд, где стоял гарнизон из тысячи македонцев. Перебил почти всех. Для Александра, не проигравшего ни одной битвы, это было унизительно, поэтому всем выжившим он настоятельно посоветовал помалкивать.

      – А ты не смог сдержаться?! – ехидно заметила девочка.

      Грасс возмутился.

      – Если бы ты не приставала ко мне с глупыми вопросами, я бы никому никогда не сказал!

      – А ты откуда это все знаешь? И вообще, из твоих песен следует, будто ты сам участвовал во всех сражениях мира, пусть даже они были тысячу лет назад. Не то чтобы я тебе не верила…

      – Что-то слышал, что-то читал в Александрийской библиотеке, – уклончиво ответил Грасс и, подумав, добавил. – Но ничего не выдумываю, просто иногда представляю себя на месте героев тех сражений. Нельзя?

      – Можно, так даже интереснее. Ладно, давай о другом? Ты веришь снам?

      Вроде простой вопрос, но Грасс задумался.

      – Не знаю. Почему спросила?

      Девочка как-то совсем по-взрослому потерла подбородок, словно раздумывая над ответом. Грасс наблюдал с внимательным прищуром.

      – Понимаешь, мне постоянно снится один и тот же сон: я вижу свои руки в латных перчатках.

      Грасс уточнил:

      – А латных? Не в кольчужных?

      Аластриона кивнула.

      – Да, в латных. Таких ни у кого нет, даже у рыцарей сира Стефана. Ты не удивлен?

      Грасс пожал плечами.

      – А чему удивляться? Мало ли какие сны бывают.

      – Я тоже так считаю. И меня этот сон нисколько не напугал, если честно.

      Ей действительно каждую ночь снился один и тот же сон: она подносит к глазам руки, закрытые блестящей броней, видит каждую клепку на подвижных металлических сочленениях, ощущает приятную тяжесть и слышит легкий стук пластин на фалангах, когда сжимает и разжимает пальцы…

      – Будь на твоем месте обычная девчонка – да, я бы счел этот сон более чем странным. Шестилетние девочки, да и мальчики тоже, должны видеть счастливые и мирные детские сны, – сказал Грасс и смутился от пристального взгляда черных глаз. Он опустил голову и принялся дергать за струну.

      – А я необычная?

      Грасс смутился еще больше и сильнее дернул струну.

      – Грасс!

      – Да что ты пристала ко мне?! – занервничал он.

      Со стороны мельницы донесся истошный крик:

      – Грасс! Черт бы тебя побрал, бездельник! Не видишь, ветер в другую сторону дует?! Иди