Нарушители. Память Каштана: темный замок. Память Гюрзы: светлые сады. Елена Ядренцева

я её взял. Думал: зайду, погляжу, как они все живут, посмотрю, с чем столкнусь года через два…

      – Ну и?

      – Отвратно живут. – Ещё какая-то жидкость, булькая, полилась в сосуд. – Так погано живут, думаю: дай вытащу хоть эту…

      – Так я бы тоже вытащила.

      – Так я раньше пришёл. – Карина ведь и знала его всего ничего, а всё равно будто увидела, как он подмигивает. – Ей у вас скучно будет, честное слово.

      – То есть ты не хочешь обыграть судьбу?

      – Зачем? Сказано «уничтожит» – да пожалуйста, только сначала пусть подышит хоть немного.

      – А ты не думал, что, если она будет тебя знать, потом станет ещё больнее?

      – Кому, ей? Да она же разочаруется наверняка, и вот тогда, пылая гневом праведным…

      – Перестань, – сказала Алиса, – ай, перестань. Налей мне вот чего себе сейчас налил.

      – Пойдём, – Гюрза сказал это почти что в полный голос. – Пойдём, я сотворю тебе одежду, какую захочешь.

      Наверху замолчали; Гюрза спрыгнул на пол, секунду посидел на корточках и распрямился.

      – Колени что? – возмутилась Карина, по-быстрому спускаясь как положено, то есть повисая на руках и дёргая ногами в поисках опоры. – Колени что, железные, ау?

      – Да какая разница, – он так рьяно оправил свой второй рукав, что чуть не оторвал ещё одну пуговицу, – ненавижу. Ненавижу, когда они там вместе пьют.

      Глава 8

      – Ты что, не знаешь, что такое топик?

      – Это как верх у русалки?

      – Ты думаешь, я ту лахудру прямо разглядела?

      Вообще-то да. Вообще-то, конечно, прежде чем спихнуть ту фифу, пахнущую водорослями, со стула, Карина её рассмотрела во всех деталях. Зелёная кофточка, волосы тоже зелёные, тонкие и сухие-пресухие, кое-как стянутые в хвост, и кофточка застёгнута на все пуговицы. Какая-то вязаная, что ли.

      – А почему она вообще русалка, раз с ногами?

      – А, это обращение. Могут быть ноги, если русалка молчит или мало говорит.

      – О, так вот почему она вчера…

      – Молчала, когда ты её столкнула? Да, и ещё потому, что удивилась. У нас здесь не пихаются за ужином.

      Он прозвучал похоже на своего отца, и Карина фыркнула. Они сидели где-то в глубине двора, в беседке – деревянной, обросшей чем-то с зелёными листьями. Карина всё вот это вьющееся определяла про себя как «виноград», но Гюрза просветил:

      – Нет, это хмель. Могу потом принести атлас растений с картинками.

      – Это ты сейчас намекнул, что я тупая?

      – Нет, – лицо у Гюрзы не дрогнуло, – это я так пошутил. Однако же, Франтишка не лахудра.

      – Это что вообще за имя?

      – А Карина что за имя?

      – Карина по алфавиту, – сказала Карина, – до меня были на «И». И потому что краска для волос.

      – Какая краска?..

      Легенда гласила, что имени Карины, когда она попала в интернат, никто не знал – тогда многие так попадали – и Слалом нарекла её по краске для волос, которой в тот день как раз и воспользовалась. Чёрные волосы. У Карины тоже чёрные. У Слалом собственные волосы давным-давно седые.

      – Неважно,