Сны Лавритонии. Максим Антипенок

очертания повозки, услышать скрип колёс (она переживала, что Плим так и не сменил их на полозья). Но дорога к дому оставалась безмолвной, утонув в ледяном плену.

      Разум твердил, что Плим – не мальчишка, что он умеет справляться с трудностями и знает лес вдоль и поперёк. Но сердце рисовало другое: поваленные деревья, волчьи следы, неподвижное тело в снегу. Она встряхнула головой, отгоняя дурные мысли.

      Под утро она решила, что пора искать помощи. Масляный фонарь едва освещал ей дорогу. Шаг за шагом она шла по рыхлому снегу, оставляя за собой цепочку глубоких следов.

      *****

      Лисс считал, и, наверное, не без основания, что долгий сон – главный друг бедности, поэтому не позволял ни себе, ни сыновьям нежиться в постелях дольше, чем следовало. В конце концов, он совсем не хотел испытать на собственной шкуре действие этой прописной истины.

      – Пора, молодчики, вставайте! – пророкотал он, рывком стягивая с них одеяла. – Элл, выгреби золу из печки! Кобер, ступай в кузницу, раздувай горнило! Сегодня начинаем ковать гвозди. Лит за десяток – не пропадём, а то ещё и избу для тебя справим. Решил жениться – шевелись да поспевай!

      Он заглянул за занавеску и, тяжело вздохнув, пихнул в бок посапывающую толстушку.

      – Эй, хватит лежать коромыслом, накрывай на стол!

      Касилия, или просто Каси, как её называл Лисс, уже двадцать один год приходилась ему женой. Она печально хрюкнула, перевернулась на другой бок и пробормотала сквозь сон:

      – Каша в печи, на подах… Проверь, должно быть, она ещё не остыла. Дай хоть одним глазком досмотреть…

      Казалось, пищит комар, а не говорит дородная женщина.

      – Корову будешь доить – досмотришь! – буркнул Лисс. – Скотина не станет ждать, пока ты в снах на балу танцуешь. Кобер, помоги матери, а горнило я сам раздую!

      Он недовольно натянул тулуп, шагнул к двери и толкнул её плечом. Морозный воздух ворвался в дом плотной волной, сразу развеяв тепло.

      На пороге стояла женщина.

      – Доброе утро, Лисс! – уже по лицу кузнец понял, что Малария провела бессонную ночь. – Плим не заходил? Его нет дома. Я подумала, может, он заглянул к вам вчера вечером. Посидеть за кружечкой эля…

      – Малария? Вилку мне в печёнку! Проходи, чего встала в дверях, – Лисс отступил в сторону.

      Женщина стряхнула с платка снег и переступила порог.

      – Не пойму, о чём ты говоришь… Плима нет дома?

      Касилия с небывалой проворностью соскочила с лежанки. В её глазах не осталось и намёка на сон.

      – Плима нет дома? – пропищала она, протирая глаза.

      – Он ушёл в лес ещё вчера утром, но… – голос Маларии дрогнул. – У меня сердце не на месте. Он так и не вернулся. Вот я и подумала – вдруг заходил к вам.

      – Ну-ка присядь, – Лисс выдвинул табурет. – А я мигом оденусь.

      Касилия накинула на плечи шерстяной платок и засуетилась.

      – Ты куда, Лисс? Собираешься в такую погоду искать Плима? – испуганно запричитала она.

      – Каси, булочка, успокойся. Я не в лес собрался, если ты об этом подумала.

      – Тогда куда же?

      Лисс