Крысиное королевство. Часть первая. Амари Эбер

лязг шестерёнок, и мимо звёзд двинулись макеты планет солнечной системы, пульсируя изнутри разными цветами.

      – Вау… – прошептал кто-то справа. – С ума сойти можно!

      «Согласна». – Кассандра перевела взгляд на комету, которая пронеслась мимо созвездия Гончих Псов и скрылась за Юпитером. Никто не успел опомниться, когда вдоль стен стали проступать алхимические символы и картины со сценами жизни средневековых учёных. Вот змей, которому поклонялись древние жители континента. В алхимии он стал символом противоположности, из которой состоит всё живое. А вот мирабилии – хитроумные механизмы, сотворённые первыми алхимиками. Вот трёхголовый великан, вот плачущее солнце, вот семиконечная звезда Тцеах.

      Профессор Кастар одним прыжком взобрался на сцену в центре зала, выудил из рукава указку и неожиданно громко начал:

      – Однажды, когда я только начинал постигать азы герметического искусства, я услышал очень важное правило. Этим правилом я руководствуюсь по сей день. Вот оно: чтобы твоя речь была оценена по достоинству, она должна быть понятной, последовательной, полной и правильной. Все мои предыдущие студенты называли это «правилом четырёх “П”». Я не против использования мнемонических приёмов, главное, чтобы они не отбили у вас способность критически мыслить.

      Он по театральному торжественно взмахнул указкой, словно дирижёр перед оркестром, и в тот же миг все волшебные знаки и образы на стенах отделились от своих оригиналов, сорвались с мест и устремились в центр помещения. Раздался дружный возглас удивления. Символы, кружа и сбиваясь в хороводы, один за одним стали складываться в единый замысловатый узор прямо над головой профессора. Постепенно изображение обрело чёткость и превратилось в богато разодетого алхимика, который склонился над атанором – алхимической печью. Позади учёного столпились ученики и подмастерья, восторженно наблюдающие за таинством. Кассандра не раз видела репродукцию этой картины, она называлась «Трансмутация металлов».

      – А начну я с простых и понятных вещей. Во-первых, я бы очень хотел, чтобы сидящих в этом зале было втрое меньше. Я не склонен тешить себя иллюзиями, будто каждый из вас вполне осознано избрал науку делом жизни. Вероятность того, что среди собравшихся есть будущие гениальные политики, талантливые полководцы, популярные писатели, востребованные актёры, гораздо выше, чем шанс, что кто-нибудь из вас однажды станет алхимиком. На протяжении всей истории преобладающая часть человечества легко и охотно занималась вопросами усовершенствования архитектуры, религии, моды, кулинарии, танцев, но оставалась совершенно равнодушной к изучению окружающего мира. Имена скольких адептов герметической науки вы знаете?

      – Альбрехт Эврифельский… Биньомин ван Марисс, – раздались неуверенные ответы из зала. Винсенс взмахнул указкой, как волшебной палочкой, и символы, складывавшиеся в лица соратников учёного, исчезли, оставив его один на один со своим делом.

      – Что и требовалось доказать.