Из одного дорожного дневника. Николай Лесков

голосом отвечала гостья. – Здравствуйте, тетя, здравствуй, Ксаверна! Поздравляю тебя с женихом; дай Бог тебе много, много счастья!

      Послышались частые и долгие поцелуи.

      – Зачем? зачем? – говорила гостья.

      – Ну, позволь, Зося. Ты ее старше, она любит и уважает тебя; отчего же ей не поцеловать твою руку?

      Опять послышался поцелуй, другой, третий, вздох, опять поцелуй и опять вздох.

      – А ведь я прямо к вам, тетя! – заговорила снова гостья.

      – И прекрасно, и прекрасно; поговорим, поболтаем, посмеемся, поплачем, – так, что ли? Поплакать ведь есть о чем, а?

      – Нет, тетя, все слава Богу.

      – У тебя всегда слава Богу. Ксаверна, скажи, ну, сердце мое, чтобы Зосе дали чаю. Я думаю, девочку-то ты зазнобила?

      – Где ж там зазнобила! Две мили разве далеко? Она, моя малюська, прижалась и вот до сих пор спит.

      – Дай же, я составлю ей креселки да положу подушек.

      Послышалось движение кресел к самым моим дверям, потом перебили подушки, и молодая женщина уложила на них спящего ребенка.

      – Ну, что же, Ксаверна, счастлива ты, мой ангел?

      – Счастлива, очень счастлива, Зосю, – отвечает младшая из моих соседок молодым, почти детским голосом.

      – Любите друг друга?

      – О уж, что любят, то и говорить нечего, – отвечает старшая.

      – Дай же, Боже, чтобы этой любви вам стало навеки.

      – Добрая ты, Зося, – отвечает опять молодой голосок, и раздается звучный, искренний поцелуй.

      – Скажи же ты нам, как ты узнала, что мы здесь? – спросила старшая соседка гостью.

      – Я вчера посылала Яна (Ивана) в город, и он вас встретил и сказал мне.

      – Зачем же он не зашел ко мне?

      – Я его наскоро посылала, тетя; он спешил.

      – Иезус, Мария, так уж спешил, что и слова не мог выговорить! Что это за спех такой?

      – Я его в аптеку посылала.

      – Разве кто болен был? Муж, что ли, у тебя болен?

      – Н-нет, он здоров; я для Мальвинцы брала лекарство.

      – Чем же она больна?

      – Теперь, кажется, ничего, видите, тетя, как спит, а вчера она что-то нехороша была.

      – Что вы на меня так смотрите? – спросила гостья после непродолжительного молчания.

      Старшая соседка вздохнула и сказала: «Ничего; так смотрю. Пей чай, Зося».

      – Благодарю, тетя, уж не хочется.

      – Пей, согреешься.

      – Я не озябла.

      – Ты в чем приехала-то?

      – Я на одной лошадке.

      – Как на одной лошадке?

      – Так, тетя, ездила в воскресенье в костел да нетычанку сломала; посылать за ней пройдет много времени, а я боялась, что вас не застану, и поехала.

      – На возу?[13]

      – Ну, да.

      – Что же это ты, с ума сошла, что ли?

      – Да что ж такое, тетя? Две мили, Боже мой, ведь это прогулка.

      – Для женщины слабой, которая сама кормит?

      – Эх, полноте, тетя! Давайте лучше говорить о вас, о Ксаверне,

13

Т. е. «на телеге?»