Я жила в плену. Флориан Дениссон

детства, от которых он с таким трудом начал избавляться с помощью доктора Катарини, – все смешалось у него в голове. Хищный поток вновь вознамерился утянуть его на глубину и утопить. Остановившись на красный свет, Максим поправил плетеный браслет, сбившийся, когда он снимал рычаг переключения передач с нейтрали.

      Он то и дело обгонял фургоны телевизионщиков, разноцветные, но однотипные – со спутниковыми антеннами на крышах и логотипами информационных каналов на борту. Дурной знак – стервятники снялись с гнезд и кинулись на свежатинку.

      У школьных ворот он предъявил удостоверение двум жандармам, охранявшим въезд на узкую дорожку к парковке. Один из них узнал Максима.

      – Ты опоздал! – рявкнул Борис.

      – Эмма только что мне позвонила, и… – начал было тот.

      – Это не оправдание, людей следовало сменить час назад.

      – Но ведь необходимость отпала?

      Риторический вопрос: Эмма сообщила, что опергруппа Национальной жандармерии прикончила преступника. Борис со вздохом пожал плечами и скрылся в бетонном здании. Максим последовал за напарником на третий этаж. Из класса вышла молодая женщина: ее рыжие волосы были заплетены в идеально аккуратную косу. Бесконечно длинный коридор с голыми стенами заполнился успокоительным гулом голосов. Эмма Леруа встретилась взглядом с Максимом и радостно улыбнулась:

      – Вот и ты наконец!

      Счастливая развязка событий, начавшихся как трагедия и продлившихся целые сутки, по идее должна была бы толкнуть их в объятия друг друга. Эмма обожала бурные проявления чувств, но сейчас они не одни, лучше воздержаться, и она только звучно чмокнула его в щеку.

      – Как прошло? – поинтересовался Монсо.

      – Он подошел к окну, чуть-чуть отдернул занавеску, и бум! – ответила она, изобразив пальцами выстрел из пистолета.

      – Странно, – насупился Максим. – Он же вел себя осторожно, настоящий параноик.

      – Все допускают ошибки. Переговорщики пошли на риск – не общались с ним почти два часа, он запаниковал и поплыл. Знаешь ведь, как говорят: любопытство кошку сгубило.

      – Максим! – крикнул Борис из дальнего конца комнаты по левую сторону коридора.

      – Ну?

      Две заплаканные учительницы пытались собрать вокруг себя с десяток бледных от ужаса учеников, чтобы вести их к родителям.

      – Нужно заняться этими дамами и детишками, транспорт подан, – по-военному скомандовал Борис.

      Жандармы с помощниками, направленными местными муниципалитетами, эскортировали освобожденных заложников. За широкими воротами собралась толпа, и это не предвещало ничего хорошего: чтобы вывести людей, придется сначала разобраться с журналистами.

      Младший лейтенант Павловски, Максим и Эмма шли впереди, толстяк Алмейда предпочел стать замыкающим.

      Борис энергично махал руками, то и дело рявкая «Посторонитесь!» журналистам, которые потрясали микрофонами, как обозленные селяне, грозящие вилами дикому зверю.

      В центре разнородной орды двигалась к фургонам и автобусам