Я жила в плену. Флориан Дениссон

подействовал, как удар током, и ей стоило неимоверных усилий это скрыть. Как лучше ответить? Сказать, что у нее есть мужчина? Даже дурак поймет, что она врет, потому и выглядит такой беззащитной. А если скажет, что едет домой, этот тип посчитает ее маменькиной дочкой. Ладно, сейчас главное – не показать, что она одиночка, пусть думает, что кто-то ее ждет. Не имеет значения, что по старому адресу, возможно, давно никто не живет…

      – Собралась навестить родителей, – наконец сообщила она, наплевав на то, что теперь он решит, будто она в свободном полете, и продолжит приставать с нескромными вопросами.

      Машина ехала мимо поросших лесом холмов и зеленеющих полей. Время как будто замедлилось, минуты уподобились песчинкам часов, оказавшихся в невесомости.

      – Ты, похоже, редко голосуешь на дороге?

      Какого черта он лезет к ней с разговорами? Всякий раз после очередного вопроса она закрывала глаза и прижималась щекой к окну, давая понять, что не расположена к общению.

      Футболка на груди слегка сползла – ничего такого, но придурок все чаще косился на вполне скромный вырез. Она поправила футболку и сказала:

      – Угадал.

      – Ты красотка и одета… вызывающе… Нужно быть осторожней.

      Что он там лепечет?! Неужели кого-то могут соблазнить джинсовая юбка чуть выше колена, несвежая бесформенная футболка и грязные кеды на исцарапанных ногах? Она никогда не поверит, что подобный, с позволения сказать, стиль одежды возбуждает мужиков и они расценивают его как приглашение к действию!

      Она молча поднесла к губам картонный стаканчик в попытке спрятать лицо.

      – Хорошо, что тебе попался я, а не какой-нибудь урод.

      Он повернул к ней крысиную мордочку, забыв о правилах безопасности, и положил руку ей на бедро. Прикосновение влажной ладони обожгло кожу, точно кислотой, и от ярости у нее перехватило дыхание. Водила все не убирал руку, секунды превращались в столетия, сердце девушки, назвавшейся Жюли, рвалось из груди, и, когда он гнусно ухмыльнулся и подмигнул, она выплеснула кофе ему в лицо.

      Он заорал, его рот перекосила гримаса боли, растопыренные пальцы пытались стряхнуть обжигающую жидкость.

      Машина вильнула влево.

      Шедший на обгон грузовичок зацепил их бампер, автомобиль резко развернуло, и он пробил ограждение центральной разделительной полосы.

      Безоблачное небо стремительно опрокинулось им под колеса, асфальтовая лента оказалась над головой. Они перевернулись несколько раз; все, что лежало на полу, приклеивалось к потолку, как ржавые железяки, притянутые магнитом. Волосы молодой женщины то вставали дыбом, то падали на лицо. Ремень безопасности то душил ее, то отпускал. Сейчас все будет кончено, это точно.

      Скрежет металла, панические вопли, брызги стекла разлетаются в стороны, жизненно важные органы сжимаются и расправляются. Потом становится очень тихо – на этот раз смерть прошла мимо, даже струйка крови на лбу вроде бы не предвещает тяжелых увечий.

      Сначала звон в ушах не давал понять, что происходит вокруг, но вскоре она уловила голоса мужчин и женщин