Я жила в плену. Флориан Дениссон

крестьян, – просто не понимал, как реагировать на возникшую ситуацию.

      Древний автомобиль сильно затрясло на ухабистой гравийной дороге, которая вела к дому Савиньи, и Виктория, проснувшись, заметила, что на стекло из уголка ее рта натекла тонкая струйка слюны. Жак поставил машину перед крыльцом на газоне, поделенном пополам дорожкой из плитняка.

      Контуры старого каменного дома резко выделялись на фоне ярко-синего неба. Деревянные панели выцветшего коричневого цвета и поросшая мхом черепица придавали ему печальный и одинокий вид; на заднем плане высились прямые ели – как любопытные жирафы, наблюдающие за прибытием нового соседа. Терраса с парапетом из того же тусклого дерева, что ставни и двери, нависала над открытым гаражом, похожим на пасть голодного людоеда. Справа к дому лепилось что-то вроде амбара: чуть осевшая крыша и массивная каменная кладка выдавали его преклонный возраст – явно старше остальных построек.

      Мари и Виктория прошли по дорожке к крыльцу, а Жак тем временем запер металлическую калитку. Мать погладила дочь по волосам, взлохматила челку, и Виктория тут же поправила ее, избегая сияющего взгляда Мари Савиньи. Жак прошел между женщинами, прервав краткий момент болезненной неловкости, и отпер входную дверь.

      Внутри пахло медом, вчерашней едой и пылью. Взгляду Виктории открылась гостиная с массивным деревянным столом в центре. В глубине комнаты, слева, на полке над камином стояло несколько безделушек, а у стены справа, на темном комоде, плотно столпились статуэтки святых и иконки. Над комодом висело большое овальное зеркало, отражавшее бледный свет из застекленной двери и заполнявшее тишину комнаты унылыми тенями.

      Жак бесшумно исчез на маленькой кухне, а Мари начала подниматься по лестнице, жестом позвав Викторию за собой на второй этаж, где находились спальни. Ступени откликались угрюмым скрипом.

      На желтой, выцветшей от времени двери из разноцветных букв было составлено «Виктори»: последняя буква давно исчезла, от нее остался только старый клеевой след. Медленно и плавно молодая женщина нажала на ручку, как будто открывала доступ в святилище. Она обвела взглядом комнату и оказалась в прошлом. Оно словно бы застыло в этих украшенных фотографиями и постерами стенах – совсем как в «капсулах времени», которые закапывают в землю, чтобы достать годы спустя.

      Кровать под кремовым покрывалом выглядела по-детски из-за множества плюшевых зверушек и кучи коробок и коробочек, перевязанных лентами.

      – На каждое Рождество и все дни рождения мы что-нибудь тебе дарили, – сдавленным от волнения голосом объяснила Мари. – Люди до сих пор приносят для тебя игрушки, диски, книги и всякую всячину, а я все сохраняю. А еще есть куча писем – они в ящике.

      Виктория посмотрела на белый письменный стол, над которым висела афиша поп-звезды Леди Гага, томно позирующей у бассейна в сексуальном латексном комбинезоне рядом с изумительным бело-черным немецким догом. В памяти молодой женщины тут же всплыл мотив «Poker Face»[3].

3

«Poker Face» – композиция с первого альбома американской поп-звезды Леди Гага «The Fame» (2008).