Матрос в тишине. Евгений Сапибин

Матрос увидел в нём единственный возможный выход из сложившейся ситуации. Раскрыть его раскроют – это дело времени. Возможно, в любую минуту проскочит информация о его присутствии в ночь убийства на месте преступления, и тут уже никак не отвертишься. Она уже где-то рядом, подбегает, он это чувствовал. Пусть и возможен печальный финал в его путешествии вслед за котом, но есть и шанс на выживание. Пыток он очень боялся. Их ему удалось избежать в Крестах, но здесь ему их не избежать. Товарищи анархисты с него живого шкуру спустят.

      Стоцкий уставился на матроса сменившимися, широко раскрытыми глазами. Его удивление невозможно было скрыть, такого быстрого согласия он никак не ожидал.

      – Я горжусь тобой, Коля! – с удивлением и наигранной торжественностью произнес Даниил. Подошёл, взял его за плечи своими худощавыми руками. – Молодчина! Сейчас мы всё организуем, – его глаза сделались опять хитрыми и забегали по помещению. – Так, Петька, развяжи этих охламонов, то есть учёных. Вы, – он ткнул пальцем в сторону немолодых мужчин, – только попробуйте, что-нибудь выкинуть. За дверью два часовых с винтовками, вам ни куда не сбежать. Ты, – он посмотрел на Николая, – покури пока.

      Петька расторопно пытался развязать узлы, потом достал нож из кармана и стал пилить верёвку. Матрос в это время, нюхнул ещё порошку и закурил папиросу. Стоцкий же нервно расхаживал по комнате, аккуратно перешагивал провода, идущие по полу к креслу.

      Полуседой мужчина стал щелкать тумблеры на столе, Павлов взвел вверх большой рубильник. Зажглись все лампочки, потом часть погасла. Осталась одна зелёная и одна красная.

      Матрос внимательно наблюдал за совершаемым обрядом, готовящим его участь.

      – Какой год будем выставлять? – спросил полуседой.

      – Какой можно? – заинтересовался старший.

      – Любой, – безразлично ответил Павлов. Он обречённо, с сожалением, смотрел на матроса и мысленно прощался с ним навсегда.

      – Веселее! – подбодрил его Стоцкий, когда их взгляды пересеклись. – Историю творим. О нас ещё все узнают, когда мы им расскажем, что в будущем победит анархия, и как хорошо при этом живётся.

      – А если не анархия победит? – влез с вопросом Петька. Голос у него был тонкий и неприятный. Резал слух.

      – А кто победит? – раздражённо посмотрел на него старший. Что именно его раздражало в данный момент, было не понятно. То ли голос Петьки, то ли его глупый вопрос, то ли все вокруг. – Так вот, Коля, посмотришь как там, в будущем, допустим лет так через сто, нажмёшь кнопку, вернёшься и всё расскажешь. Ясно?

      – Так сто лет выставлять промежуток времени? – осторожно спросил полуседой.

      Коля, садись уже в кресло. Нет, не сто, – раздавал распоряжения старший. Его хитрые глаза пылали азартом, вдохновение переполняло его. – Выставляй ровно две тысячи. Цифра красивая и почти сто лет.

      Стоцкий стоял над сидящем в кресле Николаем, которого Петька пристегивал к подлокотникам ремнями. Глаза его блестели. Матросу и вправду показалось, что он убеждённо