Матрос в тишине. Евгений Сапибин

вещи, после захвата здания анархистами. Власти пытались их выселить отсюда, но получив отпор, отступили. Назначили комиссию на осмотр здания. Комиссия же никаких правонарушений не обнаружила, и анархисты остались дальше восседать в этом здании, разделяя его с множеством других организаций. В здании и правда присутствовала чистота и порядок, за исключением собранных в одной комнате стульев, для проведения лекций. С каждым шагом по подвалу, дрожь в ногах матроса возобновлялась. «Зачем подвал? За всё время моего здесь присутствия, я в подвале ни разу не был», – продолжали крутиться ускоренные мысли. Наконец они подошли к двери, где была наспех приклеена бумага формата А4 с надписью «Вперед к светлому будущему». Ниже было написано: «Павлов и Ко».

      «Очень символично. Это сюда я должен заглянуть?» – подумал Котов, а вслух спросил:

      – Что здесь?

      – Заходи – узнаешь, – пригласил глазами Стоцкий, открывая дверь собственным ключом.

      Первым пропустили матроса, следом зашёл Стоцкий, и закрыл за собой дверь на ключ молчаливый Петька.

      Щёлкнул выключатель, и сердце Николая застыло, перестав стучаться на какой-то момент.

      Глава 3

      Первым в глаза матроса, после включения света, бросилось кресло, которые стояло посередине комнаты. Само оно было простым, деревянным, но страх наводили приспособления. Над самим креслом, в районе, где должна находиться голова, висел железный колпак. На подлокотниках приделанные ремни, так же как и на ножках. Если бы Николаю доводилось видеть электрический стул, он бы неприемлемо провел аналогию с увиденным креслом. По полу к нему подходили провода, разной толщины. С другой стороны провода были подключены к щитам на чисто выбеленных, но местами уже облупившихся стенах. В щитах были установлены лампочки разных цветов, рубильники и предохранители разных размеров. От щитов провода уже пучками шли к столу, на котором была нагромождена куча приборов с разными размерами циферблатов, ручки и переключатели. Рядом со столом сидели два немолодых человека. Один в очках, с седой бородкой и шапочкой, как у врача, на голове. Второй с ещё не совсем поседевшей шевелюрой, с ярко выраженными черными глазами. Рты у них были аккуратно заткнуты тряпками. Оба смотрели вопрошающими глазами на вошедших.

      В голове матроса снова с бешеной скоростью закрутились мысли. Увиденная картина ничем хорошим для него не могла пахнуть.

      – Вот те раз, это что за дерьмо? – вырвался непроизвольный вопрос у Николая.

      – Не переживай, Коля, – успокоил его Стоцкий. – Сейчас ты получишь объяснения. Петька, распакуй рты этим гражданам.

      Его адъютант ловко повыдергивал кляпы из ртов людей на стульях и повернул их лицом к старшему.

      – Развяжите руки, пожалуйста, взмолился человек с поседевшей шевелюрой, – руки затекли, сил нет.

      – Давай, Петька, люди просят, – обратился Даниил к адъютанту, а сам, на всякий случай, вынул из кобуры пистолет и демонстративно поводил им в воздухе.

      – Не надо объяснять, я надеюсь, что будет,