Матрос в тишине. Евгений Сапибин

поверить во все эти сказки Бочалов. – И сколько ты сюда… – Сергей замялся, подбирая нужное слово. Он не знал каким образом путешествуют во времени. Может летят, а может плывут. -…добирался?

      – Не засекал. Там было пусто и тихо. Мне там понравилось.

      – Где там? Там корабль летающий? Самолёт? Где это твоё кресло электрическое?

      – Кресло там осталось.

      – А вместе мы можем сейчас куда-нибудь переместиться? Кресло есть. Не совсем электрическое, но кресло.

      – Нет, не можем. Что ты глупый такой. Кресло там осталось.

      Сергею не сиделось, он встал из-за стола и начал расхаживать по комнате, не переставая сыпать вопросы:

      – И из какого года ты к нам прибыл, терминатор?

      – Из одна тысяча девятьсот семнадцатого. Почему ты меня так странно называешь?

      – Не обращай внимания, – бросил подошедший в это время к двери в комнату Сергей. Развернулся и зашагал обратно. – Революционер значит?

      – Я анархист. Революция всё-таки случилась?

      Сергей присел обратно в кресло, прищурился и посмотрел, насколько мог пристально, на матроса:

      – Случилась, – сверля взглядом глаза под бескозыркой, ответил Сергей. «Похоже, он и вправду не знает. Не может человек с такой рожей, так мастерски играть роль», – делал он для себя выводы. До хрена чего случилось. Давай ещё по дорожке, и я тебе всё расскажу. Как Ленин на броневике выступал, как Колчак отступал и как батька Махно воевал. Знаешь такого?

      Сергей предвкушал нескучный вечер с халявным кокаином. Его распирало желание с кем-то поговорить, а подруга должна была прийти ещё не скоро. Матрос подтолкнул по столу серую коробочку.

      Глава 6

      – Тебя как зовут, морячок?

      – Николай Котов.

      – С батьки Махно тогда начнём, раз ты анархист, Николай,– начал Бочалов, занюхнув ещё дорожку. – Сергей, можно Серёга.

      Матрос снял бескозырку, положил её на стол и приготовился слушать. В комнате было жарко и накурено, поэтому на его морщинистом лбу выступали капельки пота. Глаза с большими зрачками излучали внимание.

      – Так вот Махно, как это по вашему, пустили в расход. Разбила его бандитов армия южного фронта, за ненадобностью. Он красным помог белых бить, но потом, сам понимаешь, начал опасность представлять. Не хотел властям подчиняться. Вот с ним и закончились ваши анархисты, – говорил Сергей быстро и много, как будто боялся не успеть, всё рассказать.

      – Белые, красные, – склонил голову матрос и его короткие волосы с редкой проседью блеснули на солнце. – Как ты сказал, Махно? Кто такой?

      – Ты сказал из семнадцатого года? Подожди, подожди. Маленькое временное несовпадение. Это чуть позже было, – щёлкнул пальцами и выбросил указательный палец в сторону матроса Серёга. – Точно! Сейчас подредактируем.

      В руках Бочалова оказался свёрнутый аккуратно лист бумаги в клетку, развернув который, он положил его на стол. Матрос рассмотрел в содержимом свёртка какую-то сушёную, мелко покрошенную, траву.

      – Сейчас у нас сойдутся временные