Повелитель мух (сборник). Уильям Голдинг

Собрание угомонилось.

      – По-моему, Джек верно сказал, каждому может быть страшно, и от страха никого не убудет, ничего тут такого нет. Ну а вот насчет того, что одни свиньи на этом острове водятся, так это он, возможно, и верно говорит, но ведь же он не знает. Ну, то есть наверняка, точно же он не знает… – Морис шумно сглотнул. – Папа говорит, есть такие штуки, ой, ну как же их, они еще чернилами плюются – спруты, – так те в сто ярдов бывают и китов пожирают – свободно. – Он помолчал и рассмеялся весело. – Конечно, я в зверя не верю. Вот и Хрюша говорит – в жизни все научно, но ведь же мы не знаем? Ну, то есть наверняка…

      Кто-то крикнул:

      – Не может спрут этот из воды вылезать!

      – Нет, может!

      – Не может!

      Тотчас площадку заполонили шум, гам и мечущиеся тени. Ральф, не вставая с места, смотрел, и ему казалось, что все с ума посходили. Плетут про зверя, про страх, а того не могут взять в толк, что важней всего – костер. А как только станешь им объяснять, начинают спорить и до разных ужасов добалтываются.

      Различив в сумерках робкую белизну рога, он выхватил его у Мориса и стал дуть изо всей мочи. Все смолкли. Саймон подошел и протянул руку к раковине. Необходимость толкала Саймона выступить, но стоять и говорить перед собранием была для него пытка.

      – Может, – решился он наконец, – может, зверь этот и есть.

      Вокруг неистово заорали, и Ральф встал, потрясенный:

      – Саймон – ты? И ты в это веришь?

      – Не знаю, – сказал Саймон. Сердце у него совсем зашлось, он задыхался. – Я…

      И тут разразилась буря:

      – Сиди уж!

      – А ну, клади рог!

      – Да пошел ты!..

      – Умолкни!

      Ральф крикнул:

      – Дайте ему сказать! У него рог!

      – То есть… может… ну… это мы сами.

      – Вот полоумный!

      Это уж попирал все приличия не стерпевший Хрюша.

      Саймон продолжал:

      – Может, мы сами, ну…

      Саймон растерял все слова в попытках определить главную немощь рода человеческого. И вдруг его осенило:

      – Что самое нечистое на свете?

      Вместо ответа Джек бросил в обалделую тишину непристойное слово.

      Разрядка пришла как оргазм. Те малыши, которые успели снова забраться на кувыркалку, радостно поплюхались в траву. И взревели ликующие охотники.

      Хохот больно ударил Саймона и разбил его решимость вдребезги. Саймон сжался и сел.

      Наконец все снова затихли. Кто-то, не попросивши рог, сказал:

      – Может, это он про духов разных.

      Ральф поднял рог и вглядывался в сумрак. Всего светлей был бледный берег. Малыши как будто подобрались ближе? Ну да, конечно, сжались в кучку на траве посередке. От порыва ветра разворчались пальмы, и шум резко и заметно врубился в темноту и тишину. Два серых ствола терлись друг о дружку с мерзким скрипом, которого днем не замечал никто.

      Хрюша взял рог из рук Ральфа. Голос Хрюши звенел негодованьем:

      – Не верю