Когда часы пробьют вчера. Марина Повалей

комиссарским животом.

      Неумолимой и бескомпромиссной людской массой меня прижало к потному мужичку средних лет. Дрожащей рукой он держал свой мазфон, выслушивая кого-то по видеозвонку, в наушнике орали:

      – Всё узнай! Мы платим бешеные бабки за сейф! Пусть всё покажут и расскажут. Пусть докажут, что они гарантируют сохранность…

      Мужичонка крякнул и поправил наушник. Техника дала сбой, и грозный господин заверещал на весь лифт, первые секунды и не догадываясь, что приобрёл разом с десяток слушателей. Мой неудачливый сосед судорожно колупал свой гавёный наушник, размахивая потными подмышками, вспотел ещё больше – по вискам у несчастного текло. Наконец, случилось закономерное – телефон выскользнул из его рук. Ожидаемо – в мои. Первым делом я “случайно” сбросила вызов и вернула соседу мазфон.

      Вот, даже свой план добрых дел на сегодня выполнила.

      Ай да я! Ай да, молодец!

      Раздражение на лице того, которого только что всякое-чего и в хвост, и в гриву, пусть и виртуально, даже если и фигурально – не моя забота. Люди не всегда понимают, что для них лучше. Здесь даже не нужно быть временщицей.

      А вот кем здесь быть хорошо – так это зеркальщицей. Господь всемогущий! Сколько здесь зеркал! Стоило выйти из лифта – мне поплохело. Настолько, что, кажется, все эти зеркала сейчас сойдутся в центре и раздавят меня ко всем чертям.

      – Ты напряжена, – буркнул комиссар, идя по белоснежному холлу. Взял меня за руку и остановился. – Ледяная! Да что с тобой?

      Я только чувствую, как капля пота течёт по виску, но не могу её смахнуть – руки не слушаются.

      – Зеркала…

      – Так его за ногу! Так ты не прикидывалась? – то, что я сейчас стою – целиком и полностью заслуга комиссара. – Всё это твоё: не войду, пока не завесишь зеркало… – я только башкой мотнула. – Как же мы… как же ты тогда, так его за ногу, собралась жену его отыгрывать? Пошли отсюда!

      Словно каждый сосудик, каждая мышца внутри меня замерли от напряжения. Не могу. Пальцы обескровели, и голова кружится.

      – Нет. Дай мне пару минут тишины.

      Одиннадцать лет я пряталась от них, боясь каждого шороха, что вот сейчас, именно в эту секунду вернётся былая магия, и из этого зеркала витрины бутика выйдет охрана Совиных и вернёт меня назад.

      А я ни дня не смогу там прожить! Я захлебнусь их светом, меня разорвёт от ненависти, от этого чувства, избавиться от которого есть только один способ – отомстить за себя. Поставить их на место.

      Закололо в животе – хорошо. Это хорошо, очень хорошо, боль лучше гавёной парализации.

      Только сейчас мне уже недостаточно одной мести. Я хочу вернуться домой, наконец-то в конце этого тоннеля, по которому я шла все эти годы, появился свет от выхода. Нигде на всём Экмаоне я не буду с таким наслаждением следить за развалом консорциума Совиных, как на Вороне.

      Сама услышала собственный хрип.

      Зеркала – это ерунда. Мне просто нужно поверить, что Он не врёт, и зеркальные переходы им и правда недоступны. Он не врёт, он не видит во мне угрозы.

      Схватилась