Когда часы пробьют вчера. Марина Повалей

может, оно и проще. Но тебе нужно преимущество…

      Светлые, цвета летнего неба глаза, ласкают мою грудь.

      – Что-то, что есть только у меня, но не будет ни у одного, сколько угодно талантливого грёбаного технаря, – он развернулся ко мне прямо с креслом.

      – Что-то, что ты не воспринимаешь, как своё преимущество. Ты просто привык к нему…

      – Так, да… должно быть что-то… – он задумался. Кубик-рубик вернулся на место, откуда я его и взяла: с планшета на его столе. Ненадолго повисла тишина. Он всё так же не сводил с меня взгляда, можно подумать, что ответ найдётся у меня под лифчиком. Я стала перебирать волосы сквозь пальцы, расчёсывая. Давая ему полюбоваться и длиной – почти до попы, и естественными, непослушными кудрями.

      Их я не меняла, когда придумывала свой облик. Только чуть осветлила – светловолосых кудряшек на Сове столько… хоть попой жуй.

      – Когда-то мы договорились, что между нами только секс. Мы не флиртуем, не дружим, не…

      – Твою мать. Ты снова хочешь уйти? – он бестолково дёрнул рукой. Как если бы не знал, куда её деть. Как ни парадоксально, но на его член мои слова подействовали… неожиданно. В белоснежных трусах стало визуально тяжелее. – Ты сама спросила! Грёбаный стыд! Я и не собирался вмешивать тебя…

      Но зато он посмотрел и на меня. Не только на определённую часть меня.

      – Нет. Раз уж мы нарушили наш договор, не страшно нарушить ещё кое-что: будем откровенны – я знаю больше, чем мне бы хотелось. Особенно, я понимаю, что все свои неудачи ты можешь списать на меня, как и те ограбления. Я с самого начала помогала тебе в каждой разработке…

      – Я бы никогда…

      – Я не об этом. Почему бы тебе не рассказать мне о прежней силе зеркальщиков? – я порылась в бумагах, среди всякого-чего нашла чистый лист. – Тебе нужно что-то, что есть только у тебя… тетра, связи… я не знаю, что это, но знаешь ты. И, скорее всего, воспринимаешь это, как что-то естественное, не…

      – Я понял, садись, – он встал, уступая мне место, я не успела и рта раскрыть, как передо мной оказалась стопка листов и ручка, – про личину ты знаешь – я могу одеть человеку то лицо, которое он сам себе представит, или я, – он подождал, пока я запишу, а когда я подняла глаза, передо мной стояла тарелка с фруктами. – Зеркальные порталы, – он, всё так же, в одних трусах, уселся прямо на стол, крутя в руках нож, – я никому не говорил, что смог пройти по зеркалу. Насколько мне известно, на сегодняшний день этого тоже не может никто из Совиных, – он продолжал рассказывать, разрезая персик, – раньше, пока сила не стала уходить из тетрархов, каждый Совин мог пройти по своим зеркалам в любую точку мира. Отведай, – как ни в чём не бывало, сочный кусочек коснулся моих губ. Я приоткрыла рот. Его палец, истекающий фруктовым соком, задержался у моих губ. Мы синхронно сглотнули. – Условий немного: я мог бы войти и выйти только в своё зеркало, в котором моя личная сила.

      – Другой член семьи?

      – Исключено. У каждого Совина всегда есть свой офис в консорциуме. Что бы он ни сделал, как бы ни провинился – он часть семьи, общей силы, общего дела. Даже самая задрипанная дальняя