Зимняя вишня. Владимир Валуцкий

Антошку. Ему бы на целый год хватило воспоминаний.

      – Угу.

      – Если когда-нибудь еще поедем, давай возьмем его с собой?

      – Угу. Он плавать тоже не умеет?

      – Он вообще трус ужасный! Я в зоопарке его на пони катала, а лошадки бежали друг за другом, и он сидел крайний в коляске. Потом я спрашиваю: тебе понравилось? Не знаю, говорит. Я все время боялся, что та поня, которая за нами бежала, догонит и укусит. Он решил, что пони его специально догоняет, представляешь?

      – Смешные они, ребята.

      – Вадик…

      – Угу.

      – Давай поженимся, а? Я тебе девочку рожу.

      Молчание. Долгое. Он поднимается.

      – Ну зачем же так…

      Расстроенно ходит по комнате, ищет сигареты, спички и не может найти.

      – А что я такого сказала…

      – Мы же договорились.

      Знаю, но не могу остановиться. Может быть, потому, что иначе заплачу.

      – Но почему? Почему? Ведь все так просто: если люди любят друг друга…

      – Зачем об этом именно сейчас?

      – А когда? Когда?

      – Оля, что с тобой? Ты ведь всегда была умницей, малыш?

      – Я не малыш! Мне тридцать лет! Я не могу больше ждать, не могу… Ну почему?

      – Что почему?

      – Если людям хорошо вместе, почему им не должно быть хорошо всегда?..

      Он все ходит по комнате. Ни сигарет, ни спичек…

      – Ну хотя бы потому, что сегодняшний день – это мечта. Сказка. А сказка, малыш, не может повторяться каждый день.

      – Я не малыш! Почему?

      – Потому что, Оля, не можем же мы и вправду позволить себе забыть обо всем. Должно пройти время, сейчас не тот момент. Юля несчастный, зацикленный на своей работе человек, сейчас она без меня просто погибнет. Все у нас с тобой будет хорошо, но пока обстоятельства сильнее нас…

      – Почему?

      – Что, черт возьми, почему?

      Нет никаких сил унять это глупое слово. Оно существует, звучит помимо моей воли:

      – Ну почему? Почему? Почему?..

      Едем в машине по городу молча. Уже совсем стемнело, парочки возвращаются с гулянки.

      – Посиди. Ключи надо отдать.

      Сижу, словно закоченев. И никаких чувств: ни злости, ни обиды, ни досады – тупость какая-то и усталость. Господи, зачем я здесь сижу? Вот едет такси свободное… Выскакиваю навстречу, машу.

      – В парк.

      – Мне здесь, недалеко.

      – В парк!

      – Я вас очень прошу!

      – Сказано – в парк!

      Сколько злости может быть в одном человеке. И за что? Сажусь обратно в «жигуленок». Вернулся Вадим.

      Опять едем, молчим, он косится на часы, чувствую, начинает нервничать.

      – Устала?

      Киваю.

      – Это свежий воздух. Наглоталась кислороду.

      И снова наступает тишина, и длится до тех пор, пока машина не останавливается.

      – Оля…

      – Да?

      – Твой дом. – Он положил руки на руль, смотрит ожидающе.

      А на меня опять нашло оцепенение.

      – Ну пока?

      – Пока.

      – Что