Зимняя вишня. Владимир Валуцкий

фамилии нет, только: «Оле».

      Внутри листок, и на нем номер телефона, больше ничего. Не такой уж, значит, Веня чудак. Все предусмотрел, даже момент. Значит, это судьба.

      Насухо вытираю слезы, убираю музыку, подхожу к телефону. Снимаю трубку. Нет… А почему – нет? Жить – значит действовать, всему наперекор и назло, только так. Набираю номер.

      Гудки. Голос:

      – Да?

      Молчу. Снова голос, с робкой и радостной надеждой:

      – Это Оля?..

      И я отвечаю:

      – Да.

      Глава четвертая

      Держи меня, соломинка, держи

      – Антон, – говорю я сыну утром на кухне. – Сегодня ты останешься в саду.

      Мгновенно вскинул на меня глаза, и губы подозрительно задрожали. Только бы самой не расчувствоваться.

      – Я не хочу…

      – Мало ли чего ты не хочешь, у меня дела. Работа. Ты будешь с Валей, она сегодня ночью дежурит.

      – А завтла ты меня возьмешь?

      Я поднимаюсь из-за стола, иду с чашкой к мойке.

      – Иди, собирайся, мы опаздываем.

      – А завтла ты меня возьмешь? Я не хочу на пятидневку!

      Хоть и не оборачиваюсь, делая вид, что занята мытьем посуды, чувствую, как захлопали у него все быстрее ресницы – вот-вот расплачется, но кричать начинаю первой:

      – А если и на пятидневку – что плохого? Вон Сережка Ларисин все время на пятидневке! Имею я тоже право отдохнуть?

      – Не имеешь! – Все. Заревел. Бросаю чашку, обнимаю его.

      – Антошечка, милый, так надо… С тобой Валя будет, и я буду каждый день приходить.

      – Не хочу на пятидневку! Чхи!

      – Не обезьянничай, нет у тебя насморка!

      – Чхи!.. Кхе!.. Не хочу на пятидневку! Не хочу на пятидневку!

      Нет, это невозможно. Решила быть твердой – надо быть твердой до конца.

      – Это не ребенок, а наказание! В Сибирь его ссылают! Собирайся, не выводи мать из себя! – ору я таким страшным голосом, что самой становится страшно.

      Едем в нашем персональном экипаже, Лариске опять подвезло, и нам заодно.

      Обнимаю Антошку, а он не шелохнется под моей рукой.

      – Детсад! – объявляет наш Коля, как в настоящем автобусе, только не по радио.

      – Ну, мой милый, будь мужчиной, – целую я Антошку. – Все хорошо? Да? Валюшка, следи, чтобы ночью не раскрывался, у него манера ногу высовывать, а у вас сквозняки.

      – Не беспокойтесь, мамаша! – Валюшка выпрыгивает из автобуса и профессионально командует: – Дети! Взялись за руки! Пошли!

      Повели наших мальчишек…

      – Ну? – дорывается наконец до вопроса, который ее давно мучил, Лариска. – Так ты это серьезно?

      – А что?

      – Нашла – любовь…

      – Любви, Лариска, вообще нет, а он – единственный, кто об этом честно говорит.

      – Ну, мать, с тобой не соскучишься, – только и может вымолвить Лариска и молчит всю оставшуюся дорогу.

      Вечером, после работы, я привела квартиру в идеальный порядок, частично переставила мебель, создала уютное освещение, надела новое платье, туфли на каблуке и села ждать.

      Вот и звонок в дверь.

      Иди