Зимняя вишня. Владимир Валуцкий

от часу не легче. Даже не знаю, как реагировать.

      – Интересно, – произношу не без иронии. – Вы бы хоть мое имя запомнили, прежде чем делать предложение.

      – Да, все это выглядит нелепо. Я совсем не с того хотел начать. Но поскольку я боюсь, что вы захлопнете дверь… Можно я войду? Ровно на пять минут.

      Я подумала: ведь не отвяжется.

      – Ну заходите. Только говорите тише – сын спит.

      Теперь мы стоим друг против друга в прихожей. В той же позиции.

      – Понимаете, Оля, я никогда не был женат. Так вот вышло: дожил до тридцати шести годов, влюблялся, всю жизнь мечтал о семье и не женился. А вы… Вы сказали поразительную вещь. Вы так неожиданно сказали и так не по-сегодняшнему, вы помните?

      – Что плохо быть одной?

      – Не только. Это любому плохо… Что семья – это как родина. Должна быть, и все, остальное – не важно.

      – Интересно. Не важно даже, люблю ли я? Скажем, вас?

      – Да! Потому что и родину мы заранее не выбираем. Мы просто рождаемся и уже только после учимся и любить ее, и уважать, и исполнять свой долг. А вначале мы ее просто обретаем… Вы ведь сейчас все равно никого не любите, так чем я хуже других? Кроме того, что понимаю вас лучше, чем остальные?

      Я гляжу на него: сумасшедший или не сумасшедший? Нет, глаза нормальные. Усталые, правда.

      – А вы не хотите крепкого чая? Или лучше кофе?

      Он понял, усмехнулся.

      – Вы не думайте, я не пьян, вернее, не настолько. Просто не каждый день приходится говорить такие слова… Но кофе я выпью, если предложите.

      Что с ним делать? Ну ладно, напою его кофе, такие слова слушать тоже не каждый день приходится.

      Пошла на кухню, Вениамин поплелся за мной. Сел тихонечко за стол. Пока я вожусь с кофейником, вертит головой, оглядывается по сторонам, продолжает свои речи:

      – Вы понимаете, жизнь приучила меня быть осторожным с женщинами, хотя я человек очень доверчивый по натуре. Но про вас я точно знаю, что вы не лгали, и мне с вами легко, и почему-то верится, что вы меня верно поймете. Мне даже кажется, что я уже был в вашем доме, видел ваши чашки, эту скатерть – словно уже давно здесь живу.

      Интересный поворот, думаю я.

      – А вы бы и поселиться здесь хотели?

      Он смутился, но ненадолго:

      – Ну пока, если бы вы, конечно, согласились. Квартиры у меня, понимаете, сейчас нет, мы живем с мамой в коммуналке. Но я зарабатываю не так уж плохо. Я программист по профессии, подрабатываю немножко заказами. Пишу кандидатскую. Вообще, в детстве я мечтал стать писателем. Но как странно судьба располагает! И в юности сочинял, правда никогда не печатался…

      – Что же вы сочиняли? Стихи?

      – Нет, прозу. Рассказы. Хотите, прочту один.

      – А вы их с собой носите?

      – Они короткие, как стихи, я их наизусть помню. Хотите? Кофе все равно еще не закипел.

      – Ну прочтите, – смилостивилась я.

      – «Человек, которому некуда спешить», – начал Вениамин. – Так называется. – Покашлял. – «Густо запорошенный морозной крупкой, под фонарями, взмахивающими снежными ресницами, пустынными улицами шел в предновогоднюю