Зимняя вишня. Владимир Валуцкий

правда вызвать милицию? – шепчу я.

      – Да ты что! – ужасается Валюшка. И, приняв отчаянное решение, подбегает к двери. – Сашка, перестань немедленно, слышишь? Ларискина дверь тут ни при чем!

      – Тогда выходи, – голос за дверью.

      – Не выйдет она! – выталкивает Валюшку из прихожей Лариса. – И вообще больше не ходи, не желает она иметь с тобой никаких отношений! А ты, дура, если выскочишь…

      – Да ты что, ни за что, клянусь!

      Бум!.. – страшнее прежнего.

      Валюшка принимает новое решение:

      – Надо звонить Герберту, он его послушается, пусть приедет…

      – В Москву? Он же москвич.

      – Да нет, он здесь, выставку готовит.

      – Есть телефон?

      Валюшка лихорадочно листает записную книжку.

      – Вот…

      Бум!..

      – Да что же он! – Валюшка в сердцах бросает книжку и опять бежит к двери. – Сашка, у тебя ключица травмирована, тебе нельзя, перестань сейчас же!

      Бум!..

      – Прекрати, гад, у меня ребенок спит!

      Бум!..

      Надо действовать. Нахожу в книжке телефон, набираю.

      – Герберта Мартыновича. Здравствуйте, Герберт. Это Оля, подруга Вали, девушки Саши. Необходимо, чтобы вы срочно приехали. Ваш приятель ломает дверь. Валя говорит, что он вас послушает. Вы можете приехать?

      Легкое недоумение, но ответ четкий:

      – Да, конечно.

      – Адрес помните?

      – Конечно да. Я сейчас буду.

      От очередного удара затрещала дверь. Но и за дверью вдруг наступило затишье. Прислушиваемся.

      – Ч-черт…

      – Саша! Ты ушибся?

      Молчание.

      – Сашенька!

      – Иди отсюда, дура, – шипит Лариска.

      – Сама дура! – взрывается Валюшка неожиданно. – У него ключица! И вообще – заведи своего мужика, им и командуй!

      И, сметая ошеломленную Ларису, открывает дверь, выскакивает на площадку.

      Сашка сидит в углу на полу, держится рукой за плечо, зубы стиснул, лицо бледное.

      – Что же ты, глупенький? Больно? Разве тебе можно? Ну вставай…

      – Отвали.

      – Очень больно? Можешь идти? Сашенька… Ну скажи?

      – Отвали от меня, сказал.

      – Вставай, пожалуйста. Вот так… Осторожно, ступенька.

      Полюбовавшись этой милой картиной, возвращаюсь к Лариске. Та свирепо захлопывает дверь. От этого удара падает наконец с полки и разбивается кувшин. И я вижу слезы на Ларискиных глазах.

      – За что? Тысячу раз зарекалась: в ваши дела не вмешиваться. За что она меня?

      Ну вот, теперь надо Лариску успокаивать. Я обнимаю ее, глажу по голове.

      – Ну дура, озверела от любви. Ей же хуже. Зато я у тебя умная-разумная, никто нам не нужен, и сейчас мы с тобой за это выпьем.

      – Нету…

      – Ну чаю!

      Не успела спуститься от Лариски домой – торопливый звонок в дверь.

      – Кто?

      – Оля?

      – Да…

      – Это Герберт.

      Действительно, Герберт стоит на пороге. Такой же, как в тот раз, подтянутый, только сегодня без галстука. И я вспомнила…

      – Господи, – всплеснув руками, говорю я. – Извините