План питания «Без завтрака» и лечение голоданием. Эдвард Хукер Дьюи

видел все это невооруженным глазом и все больше и больше удивлялся объему нашей медицинской фармакологии, размерам и количеству наших аптек и тому месту, которое отводится лекарственным средствам во всех общественных и медицинских изданиях.

      В течение многих лет я наблюдал, как мои пациенты набираются сил и здоровья, не имея ни малейшего представления об этой загадке, пока случайно не открыл новое издание «Физиологии» доктора Йео на странице, где нашел эту таблицу предполагаемых потерь, которые происходят при смерти от голода (истощения):

      И я увидел свет, словно солнце внезапно появилось в зените в полночь. Мгновенно я увидел в человеческих телах огромный запас предварительно переваренной пищи, а мозг обладал способностью поглощать её, чтобы сохранить структурную целостность при отсутствии поступления пищи извне или сил для её переваривания. Это полностью устранило мозг, как орган, который нужно кормить или который может быть накормлен из легкой пищевой кухни во время острого течения болезни. Только в этой способности мозга к самостоятельному питанию кроется объяснение его функциональной чистоты там, где тела превратились в скелеты.

      Теперь я мог идти в палаты к больным с формулой, которая объясняла все тайны поддержания и сохранения жизненной силы и лечения болезней и это приносило практическую пользу. Теперь я знал, что не может быть смерти от голода, пока тело не сократится до состояния скелета. Поэтому для структурной целостности, для функциональной ясности мозг не нуждается в пище, когда болезнь отменяет желание поесть. Можно ли как-то иначе объяснить способность составлять завещания шепчущими губами в самый час смерти, даже в последние мгновения жизни, которые закон признает действительными?

      Теперь я мог знать, что умереть от голода – это вопрос не дней, а недель и даже месяцев. Конечно, этот срок намного превышает среднее время выздоровления от острого течения любой болезни.

      Глава III

      Моей пациенткой стала очень измученная мать, которая слегла в постель с приступом воспалительного ревматизма, причем суставы были задействованы настолько, что требовалась помощь опытной медсестры. Боли была такой силы, что для того, чтобы сделать существование терпимым, потребовалась подкожная инъекция болеутоляющих средств и ее использовали с мыслью, что мозг будет меньше травмирован этим лечебным средством, чем болями с неизбежной потерей сна.

      Я не знаю ни одной болезни, при которой лечение было бы более диким, чем при этой. Средства, широко применявшиеся в то время, были в основном новыми и обладали предполагаемой специфической силой. В то же время они были настолько жестокими и оказались настолько бесполезными, что с тех пор большинство специалистов от них отказались.

      С течением времени болезнь пошла на убыль, несмотря на принудительный комфорт с помощью введения болеутоляющих средств. Ее движения стали легче, кожа