Эхо Преисподней. Максим Безликий

души еще тлеет искра человечности, которая в самый неожиданный момент может вспыхнуть ярким пламенем.

Охота

      Ночь, словно исполинское чернильное пятно, растекалась по окрестностям заброшенной лесопилки, окутывая все вокруг плотным, почти осязаемым покрывалом тьмы. Луна, словно бледный, напуганный глаз, спряталась за густыми, нависшими тучами, лишь изредка пробивая плотную пелену тьмы бледными, дрожащими лучами, которые превращали и без того мрачное место в еще более зловещую декорацию для кошмарного спектакля. Внутри лесопилки, где царила давящая, почти звенящая тишина, Иерихон стоял неподвижно, словно изваяние, высеченное из черного камня, но внутри него бушевала невидимая, разрушительная буря. Проклятие, словно голодный, проснувшийся из долгого сна зверь, начинало свои мучительные, терзающие пляски в его нутре, с каждым мгновением наращивая свою мощь. Он чувствовал, как нестерпимый зуд, словно тысячи огненных игл, пронзает его кожу, становится все сильнее, словно миллионы муравьев-кровопийц прокладывают себе путь сквозь его плоть, разъедая ее изнутри, пожирая его плоть, его разум, его душу. Этот зуд был невыносимым, сводящим с ума, заставляющим его забывать о своей человечности, о своей воле, о том, кем он когда-то был. Это был сигнал, точный и бескомпромиссный, – сигнал к охоте, сигнал к убийству, сигнал к смерти.

      Он не знал, кого ищет, он не понимал, почему он должен идти, но он знал, что должен найти. Проклятие вело его, словно невидимый поводок, сделанный из самой тьмы, не давая ему выбора, не давая ему ни малейшего шанса на покой, ни мгновения передышки. Он выходил из лесопилки, как лунатик, его движения были резкими, порывистыми, и неуклюжими, но при этом быстрыми, целенаправленными и неумолимыми, словно он был ведом невидимой рукой, которая толкала его вперед, прямо в пасть тьмы. Ветер, казалось, вторил его состоянию, усиливая свой вой, превращая его в протяжный стон, словно подбадривая его на путь зла, словно призывая его к новым зверствам. Он шел через мрачный лес, не обращая ни малейшего внимания на цепляющиеся за одежду ветви деревьев, царапающие его кожу, на острые камни, о которые спотыкались его ноги, на ледяной холод, проникающий до костей, леденящий его кровь, но не останавливающий его поступь. Он шел, повинуясь невидимому зову, словно магнит притягивал его к своей несчастной жертве, словно он был марионеткой, чьи движения были прописаны в дьявольском сценарии.

      Сначала он чувствовал лишь смутное беспокойство, легкое покалывание в кончиках пальцев, словно тысячи невидимых иголочек пронзали его кожу, но чем ближе он подходил к своей жертве, тем сильнее становился зуд, тем яснее он ощущал проклятие, словно раскаленная лава, прожигающая его душу, оставляя лишь выжженную, черную пустоту. В его голове начинал звучать навязчивый шепот, словно голоса из преисподней, перешептывающиеся о его скорой победе, словно демоны призывали его к новым злодеяниям. Он чувствовал страх своей жертвы, он чувствовал ее отчаяние, и это чувство разжигало в нем безумие, превращая его в нечто, что не