Два царя. Валентина Карпицкая

металлов, а цветы и плоды из разноцветных камней.

      Саин-Булат подозвал слугу, что-то сказал ему, и тот, сложив руки и склонив голову, поспешил исполнить повеление. Подойдя к Юшко и поклонившись ему, позвал за собой. Пройдя длинной залой в конец дворца, он открыл лёгкую белую дверь и, показав рукой на гостевую комнату, удалился.

      Как и везде, здесь на полу лежал персидский ковёр; возле стены стоял диван, обложенный подушками; рядом ларь, украшенный слоновой костью и перламутром и небольшой письменный столик. В одном углу комнаты стояла похожая на большую чашу курильница с благовониями, в другом – умывальник с кувшином.

      Вошли слуги с подносами в руках. Самый большой – с ароматной бараниной, пирогами и сладостями – был поставлен прямо на ковёр. Ни ложек, ни ножей подано не было. И, усевшись рядом по-татарски, подвернув ноги калачом, Юшко подтащил к себе тарелку с мясом и, взяв рукою жирный кусок, решительно препроводил его в рот…

      Изрядно подкрепившись, он вышел на балкон, с которого открывался великолепный вид: густой сад с плодовитыми деревьями, спускающийся к оврагу; за ним тянулась невысокая каменная стена, а дальше раскинулся городок с русскими избами и церквами. И от этого зрелища распоясалась душа православная, заулыбался Юшко, на купола любуясь.

      – Овраг разделяет ханский город и русский Городец-Мещерский, – послышался вдруг за спиной знакомый голос, и Юшко, повернувшись, замер: перед ним, чуть приподняв красивую, гордо поставленную голову, стоял не вчерашний благодушный воевода, а хан – величественный и строгий.

      Саин-Булат одет был в просторные, украшенные шитьём штаны, доходящие до колен, белую рубашку из тонкой ткани с длинными объёмистыми рукавами и поверх неё шёлковый кафтан, подвязанный широким поясом. На ногах – башмаки из чрезвычайно мягкого жёлтого сафьяна, а на голове – из дорогой ткани шапочка. На поясе у него висел изогнутый нож-ятаган с драгоценными каменьями на рукояти.

      – Неужто, Аким, не узнаёшь меня совершенно? – с прежней теплотой спросил Саин-Булат.

      И от этого тона спало у Юшко душевное напряжение.

      – Да какой я, ваше ханское величество, Аким? – сконфуженно махнул он рукой. – Это богатого да знатного по имени-отечеству чествуют, а простого по прозвищу кличут. Прошу, зови меня, как прежде, – Юшко… – И, не зная, что больше сказать, верный слуга низко поклонился своему господину.

      Глава 9. Измена

      Из Кремля, Кремля крепка города,

      От дворца, дворца государева,

      Что до самой ли Красной площади

      Пролегала тут широкая дороженька,

      Что по той ли по широкой по дороженьке

      Как ведут казнить тут добра молодца,

      Добра молодца, большого боярина,

      Что большого боярина, атамана стрелецкого,

      За измену против царского величества.

      Столовая палата то и дело оглашалась хохотом царя. Пока расторопные стольники наставляли яства, Иоанн, развалившись в кресле, наслаждался вином