Замок без зеркал. Евгения Усачева

Эвклидисом и Ананке, не выходила у меня из головы. А он вполне мог это сделать. Чем дольше умрун находился в мире Посмертия, тем сильнее он становился. Таким образом, его энергия более высокого порядка могла перебить некросвязь между девушкой-медиумом и её близнецовым пламенем.

      Все, кто связывался с Ананке из мира Посмертия, умерли гораздо позже Эвклидиса. Все, кроме Арсения. На тот момент, когда ему удалось поставить стену, он находился в мире мёртвых в четыре раза дольше Бога Смерти. Как умрун он был сильнее, несмотря на то, что Эвклидис занимал такой высокий пост. Именно мёртвый мог поставить подобную стену и разрушить некросвязь. Притом, мёртвый, более высокого порядка, то есть, умерший раньше, чем тот умрун, от которого следовало оградить живого человека. И ни один живой маг, шаман или экстрасенс не справился бы с такой задачей. За такое и не брались вовсе. А если и брались, то лишь с целью обмана, выдурить у горе-клиента денег, при этом не делая ничего. Впрочем, выдуривали деньги только шарлатаны. Нормальные ведьмы и колдуны сразу сообщали, что ни за какое вознаграждение лезть в некротику не станут.

      Ананке постоянно опасалась, что, одно неосторожное движение, – и эта стена рухнет, возвращая её к прежнему состоянию глубокой подавленности и депрессии. Она старалась не царапать стену воспоминаниями и с головой погружалась в деятельность Ордена. Забывалась в другом мужчине… Хотя, думаю, если б она его не любила, то не смогла бы забыться. Эвклидис больше не тревожил её сердца. По крайней мере, он остался в той его больной части, которая оказалась отгорожена стеной. Я решил не развивать эту тему дальше и выспрашивать всё ещё и у Арсения. Я поинтересовался его делами.

      – Я так понимаю, твой земной образ жизни здесь уже не актуален… для тебя.

      – Верно, Кеци. Здесь я ступил на иной путь. И я давно бросил сочинительство.

      – Он прибедняется, – встряла Ананке. Лицо её посветлело и вмиг расплылось в улыбке, когда заговорил Арс. – На самом деле он пишет, только очень редко.

      Она уже триста лет оставалась его преданной фанаткой, и восхищению её не было предела. По крайней мере, так казалось на первый взгляд.

      – Ерунду пишу…

      – Нет! Сколько раз я просила так не говорить!

      – Так всё и есть.

      – Жаль, твои произведения, созданные здесь, на Земле не услышат.

      – И слава Богу!

      – Да ну хватит! Боже! Что за привычка? Видишь, Кеци, а он говорит, что я ему помогла.

      – Помогла, – возразил Арсений. – Но на музыке свет клином не сошёлся. Мне надоело её сочинять!

      – А как ты нашёл Ананке? – спросил я.

      – На работе в Отделе Душеисследований мне посоветовали обратиться к живому медиуму. Медиумы, настоящие медиумы, ведь, помогают мёртвым, а не живым. В общем, я… находился тогда в плохом состоянии, не знал, что мне делать, куда двигаться дальше, кем становиться. И… я прислушался к совету. И отыскал медиума поблизости. Им оказалась Ананке. Но в итоге, я нашёл не только медиума, но ещё и лучшего друга.

      Я