Замок без зеркал. Евгения Усачева

мысли, что что-то в них может быть правдой. То, о чём они говорили, не укладывалось в моей голове. Ну не верил я в то, что мой добрый знакомый – Бог Смерти Эвклидис, с которым мы вместе победили Вождя Лже-Дмитрия, мог злоупотреблять властью. Хотя, кажется, раньше, три сотни лет назад, он попадал под подозрение, но тогда за него вступилась Ананке – его близнецовое пламя – и как-то разрешила ситуацию с Всадниками, которые отправились его наказывать. Наверное, мне стоило нанести визит в мир Посмертия и во всём самому разобраться. Кроме того, неразрешённая ситуация с отцом и дядей так и повисла в воздухе. Я переживал ещё и за это.

      Я решил не тянуть с миром Посмертия и вскоре переместился туда, полагая, что надолго там не задержусь, а только проверю, всё ли в порядке, и вернусь назад, а дядя и отец как-нибудь потерпят друг друга в моё отсутствие. Собственно, их проблему я и так решать не собирался. Я не считал, что есть какая-то проблема, и думал, что они просто сгущают краски. А выяснилось, что я ошибался во всём и долгое время не видел ничего дальше своего носа. Занимался самоуспокоением, когда надо было все миры держать под контролем. Хотя тотальный контроль не входил в мои обязанности. Но всё же. После победы над Вождём я расслабился и самонадеянно полагал, что никакая опасность более не угрожает миру. А она вновь пришла оттуда, откуда никто не ждал.

      Первое, что мне бросилось в глаза, когда я переместился, – это сумерки. Всюду царил полумрак, который не сменялся светом. Обычно в мире Посмертия происходило чередование дня и ночи, как на Земле, чтобы вновь прибывшим умрунам было легче сориентироваться в новом месте, но когда я переместился, утро так и не наступило. Всюду царило странное запустение. И хоть я знал, что расстояния в мире мёртвых колоссальные, а умруны рассеяны на огромной площади и живут обособленно, но тогда дело было в чём-то другом. Я будто ощущал, что на мире лежит какая-то тень, и каждый в нём опасается лишний раз попасться другому на глаза. В чём причина, и что вызвало такую обстановку, я не понимал. Мне следовало искать объяснения у Бога Смерти Эвклидиса. Но до его замка нужно было ещё добраться. Я примерно знал, где он находился. Местоположение объектов в мире Посмертия было относительным. Я надеялся, что путь не займёт больше двух дней. Я накинул на лоб капюшон тёмно-серого плаща и отправился в дорогу.

      ***

      Вся природа вокруг выглядела нездоровой. Чахлые леса потеряли былую роскошь и теперь представляли собой жалкое зрелище. Вода практически ушла: по крайней мере, за две трети пути до замка Бога Смерти я не встретил ни одного водоёма. Мрачное небо было постоянно затянуто тучами, скрывая солнце и звёзды. Территории являлись отражением воспоминаний умрунов. В мире Посмертия каждый сам выбирал, как будет выглядеть окружающая обстановка, но глядя на то, что творилось вокруг, я понял, что кто-то сильно ограничил мёртвых в их выборе, а может, даже в правах. Создавалось такое впечатление, что всё вокруг было подчинено чьей-то злой непримиримой воле, и одинокого путника на дороге непременно поджидала опасность. Но не меня. Конечно, никто бы не осмелился напасть на меня. Да и разве умруны промышляли